Мой отдых в Светлогорске (и в других местах Калининградской области)

Автор ALexx, 10 сентября 2011, 00:36:17

« назад - далее »

0 Пользователи и 2 гостей просматривают эту тему.

ALexx

Продолжаем разговор!

"КРИСТОФ ПРОБСТ
Кристоф Пробст родился 6 ноября 1919 года в семье частного учёного в Мурнау-на-Штаффельзее. Его отец занимался исследованием санскрита и восточных религий.
Радость жизни, страсть к исследованиям и открытиям были отличительными чертами Кристофа Пробста. С детства его связывали прочные отношения со старшей сестрой Ангеликой. Вторая жена его отца была еврейкой, и с того дня, когда к власти пришли национал-социалисты, брат с сестрой столкнулся с реальной опасностью.
Гуманитарно-либеральное образование, полученное в интернатах Марквартштайн и Шондорф-на-Аммерзее, укрепило его в принципиальном неприятии режима. Он вёл оживлённые дискуссии со своим учителем Бернгардом Кнопом о тогдашнем положении дел, а также об официально предписанном по службе антисемитском настрое.
Уже в 1935 году в "Новой реальной гимназии" Мюнхена он познакомился с Александром Шморелем, с которым его связала неразрывная дружба. Александр часто приезжал к Пробстам в деревню, ходил с Кристофом в походы и совершал вылазки в горы. В городе они вместе посещали уроки фехтования, Кристоф начал изучать русский язык, чтобы потом, когда-нибудь, можно было читать произведения русской литературы в подлиннике.
В Шондорфе он увлёкся литературой и философией. Ясными зимними ночами он изучал звёздное небо.
Его учителя характеризовали его, выпускника 1937 года, как необыкновенно развитого духовно и критичного в суждениях.
После обязательной трудовой повинности и службы в армии летом 1939 года он приступил к изучению медицины.
Во время учёбы в Мюнхене Кристоф и Алекс познакомились и подружились с Гансом Шолем.
Во время войны укрепилось негативное отношение Кристофа к национал-социализму.
Он был зачислен в студенческую авиароту и потом имел возможность даже в условиях начавшейся войны продолжать своё медицинское образование сначала в Мюнхене, потом в Страсбурге и в Инсбруке.
В двадцать один год он женился на Герте Дорн. Она была дочерью Гаральда Дорна, расстрелянного национал-социалистами в 1945 году за участие в организации "Освободительнаяакция в Баварии".
Вилли Граф и Кристоф Пробст встретились летом 1942 года на концерте или в театре. Они встретились на литературных дискуссионных вечерах в ателье художника Манфреда Эйкемайера.
В то время у Кристофа уже появилось двое детей. Друзья старались по мере возможности оградить отца семейства от участия в опасных мероприятиях. В начале декабря 1942 года он был переведён в инсбрукскую студенческую роту. Чтобы принимать участие в акциях "Белой розы", ему часто приходилось выезжать в Мюнхен.
Рукописный набросок листовки, написанный Кристофом Пробстом и разорванный на мелкие клочки, гестапо обнаружит при аресте Ганса Шоля. В центре внимания этой листовки Кристоф поставил трагические события под Сталинградом. За этот призыв ему пришлось заплатить жизнью. Он был арестован 19 февраля 1943 года. Это случилось, когда он пришёл за увольнительной, чтобы посетить больную жену после рождения третьего ребёнка. Перед лицом смерти он принял католичество. 12 февраля 1943 года в мюнхенской тюрьме Штадельхайм он был казнён на гильотине вместе с Гансом и Софи Шоль.
"Сталинград!
200000 немецких граждан были принесены в жертву ради поддержания престижа военного авантюриста. Гуманные условия капитуляции, предложенные русской стороной, сохранялись втайне от солдат, приносимых в жертву. Генерал Паулюс получил за эту массовую бойню орден. Старшие офицеры спаслись с поля Сталинградской битвы на самолётах. Гитлер запретил попавшим в окружение пробиваться к тыловым частям. Теперь кровь 200000 обречённых на смерть солдат служит обвинением Гитлеру-убийце...
Сегодня окружена вся Германия, как в своё время Сталинград. Неужели посланцу ненависти и разрушения должны быть принесены в жертву все немцы! Тому, кто до смерти мучил евреев, который истребил половину Польши, хотел уничтожить Россию, забрал Вашу свободу, мир, семейное счастье, надежду и радость и дал взамен деньги, обесцененные инфляцией! Этого не может, этого не должно быть! Гитлер и его режим должны погибнуть, чтобы Германия жила дальше.
Решайтесь! Сталинград и погибель или... полное надежд будущее. И если Вы решились, то действуйте.
Я старался сделать перво начальный текст настолько полным, насколько это возможно.
Больше мне нечего заявить".
Кристоф Пробст о проекте своей листовки, протокол допроса в гестапо, 21 февраля 1943 года.
"У нас было много друзей-евреев: вторая жена нашего отца была еврейкой. Никогда прежде нам не приходило в голову, что эти люди могут отличаться от нас. Но внезапно их стали преследовать, высылать, третировать и убивать. Удушье страха и забот охватило нас. Жизнь наша стала ужасной...".
Ангелика Пробст, 1947 года.
"Он приходил в сильное волнение, когда речь заходила о программах эвтаназии, о массовых убийствах душевно-больных и калек, которые всё же нельзя было долго сохранять в тайне; он возмущался, что евреи должны были носить жёлтую звезду всем на обозрение – тем более, что его мачеха была еврейкой, – не говоря уже о постепенно просачивающихся сообщениях о массовых преступлениях в концентрационных лагерях и на Восточном фронте".
Бернгард Кноп, 1983 год.
"Его, а потом и моим лучшим другом был Александр Шморель, русский немец, с которым мой брат познакомился в школе и с которым с тех пор мы были неразлучно связаны и даже все каникулы проводили вместе".
Ангелика Пробст, 1947 год.
"Никогда не забывай о том, что жизнь есть не что иное, как развитие в любви, подготовка к вечности".
Кристоф Пробст в прощальном письме сестре Ангелике, 1943 год.
"Я благодарю тебя за то, что ты дала мне жизнь. Когда я задумываюсь об этом, то понимаю, что это был единственный путь к Богу. Теперь я опережаю Вас на один шаг, чтобы приготовить Вам достойный, наилучший приём".
Кристоф Пробст в письме матери перед казнью".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"ПРОФЕССОР КУРТ ХУБЕР
Курт Хубер родился 24 октября 1893 года в Швейцарии в городе Кур. Его родители были немцами. Когда ему исполнилось 4 года, семья переехала в Штутгарт, где он с 1903 года начал посещать гимназию им. Эберхарда Людвига. Родители поощряли его музыкальные способности. После смерти отца мать с детьми переехала в Мюнхен. Курт Хубер изучал музыку, психологию и философию. В 1917 году он защитил кандидатскую диссертацию, затем докторскую. В 1920 году ему было присвоено звание профессора.
По поручению немецкой академии в 1925 году он начал собирать старые баварские народные песни. Во время поездок на Балканы, в Южную Францию и Испанию он собрал значительную коллекцию песен.
В стране и за её пределами он считался светилом среди европейских исследователей народных песен. Несмотря на это, его не назначили руководителем вновь созданного архива народной песни в Берлине. В соответствии с национал-социалистической идеологией существовали три расы, создающие культуру и отрицающие её. Курт Хубер придерживался теории равнозначности, развитой Готфридом Гердером в "Голосах народа" и был, следовательно, политически неприемлем.
В 1929 году он женился на Кларе Шликенридер.
Летом 1942 года он вступает в контакт с группой "Белая роза". Студенты из этой группы посещали его лекции. В доме Шмореля и в ателье Эйкемайера Курт Хубер встречается с этими студентами и другими оппозиционерами. Он узнаёт о листовках.
Поражение под Сталинградом побуждает его сделать замечание во время лекции: "Время фраз прошло". Он призывает к тому, что студенты сформулировали ещё в третьей листовке: "Не военная победа над большивизмом должна быть главной заботой каждого немца, а поражение национал-социализма". Он сочиняет последнюю листовку: "Студенты! Студентки!".
27 февраля 1943 года его арестовали. 19 апреля 1943 года на втором процессе особого Народного суда против "Белой розы" Курт Хубер был одним из главных обвиняемых. Он был мужественным противником Роланда Фрейслера. Именно его особенно атаковал председательствующий в этом показательном процессе. Он оспаривал каждый достойный уважения мотив Курта Хубера, его приверженность праву, порядочности и человечности, которая придавала мужество и силу юным обвиняемым.
До своей казни Курт Хубер работал в камере смертников над своей книгой о философе и математике Лейбнице.
13 июля 1943 года Курта Хубера и Александра Шмореля казнят в мюнхенской тюрьме Штадельхайм. Клара Хубер с двумя детьми остаётся без средств к существованию. Попытки собрать деньги для семьи приводят к дальнейшим арестам и к судебному разбирательству в отношении Ганса Ляйпельта и его друзей.
"Софи посещала его лекции, но и студенты других факультетов стремились попасть на них, почти никогда нельзя было найти хотя бы одно свободное место в зале. Влияние его личности было очень велико. Мой брат описывал однажды, как тот, ограниченный в движении из-за старой болезни и которому порой было трудно говорить, произносил слова так, как будто он только сейчас придумывал их. Какой контраст по отношению к безстановочной трескотне речей фюрера, к плавным фразам, которые исходили из уст Геббельса! На лекциях профессора Хубера действительно слушали, думали вместе с ним, и оказывалось, что он говорил многое, что, применительно к нынешним обстоятельствам, заставляло прислушиваться вдвойне. Ганс Шоль искал и нашёл личный контакт с ним".
Ангелика Пробст, 1947 год.
"Его песни и музыкальные исследования охватывали весь Старый Свет вплоть до островов Океании – а как часто он с воодушевлением говорил о великих произведениях других народов и рас. Широта его души и тепло сердца, которые позволяли ему даже в людях из самых далёких стран искать родственные души, всегда наполняли моё существо радостью, когда я имел возможность видеть его, особенно в последние годы, когда весь внешний мир был наполнен осуждением и ненавистью против всего чуждого. Каким благом были для нас те часы, что он нам дарил, для меня и для каждого, кто не был отсюда родом! Ужасов всё прибавлялось в то время. У народа не было больше прав на свободное мнение, а в вузах – на свободную науку. Всё больше было опасностей для людей его сорта. Я сильно надеялся, что он сможет промолчать и переждать в спокойствии, когда неблагоприятные волны пройдут и чистый поток снова выйдет на свет. Эти мысли были слишком "восточны". Курт Хубер должен был пойти иным путём".
Мирок Ли, студент.
"Хубер, бесспорно, был для немецкой народной песни подобен братьям Гримм для немецкой сказки, причём его работа от немецкой песни переходит к европейской, а от собирания – к психолого-философскому и музыкально-эстетическому исследованию, которое имеет огромное значение как с точки зрения методики, так и с точки зрения познания основополагающих коренных особенностей. Его собственное произведение всей его жизни, типология народной песни и собрание немецких народных песен, можно было бы отнести к классической сокровищнице немецких народных песен".
Из прошения о помиловании доктора Курта Порта, директора издательства "Котта", 4 мая 1943 года.
"Если я видел его работающим в маленькой камере за столом, несмотря на то, что смерть уже была близко, усердно и уверенно водящим по бумаге пером, своим наиопаснейшим оружием, мне становилась ясна картина духовной жизни Германии: дух заключён в тюрьму и приговорён к смерти!..
Я всё ещё вижу его идущим от камеры к месту казни, мужественным и прямым, как всегда, с усмешкой на лице, которая объяснялась недавней пропажей шлёпанцев, и с глубокой уверенностью в сердце, что его смерть – это только переход к жизни".
Отец Бринкманн, католический тюремный священник – Кларе Хубер, 4 августа 1945 года".

"НА РОССИЙСКОМ ФРОНТЕ
23 июля 1942 года Ганс Шоль, Александр Шморель, Вилли Граф, Юрген Виттенштейн и Губерт Фуртвенглер были откомандированы на Восточный фронт. Через три дня они добрались до Варшавы. В дневнике Вилли Графа стоит запись:
"Ближе к вечеру мы отправились в город. Отовсюду на нас смотрит беда. Мы отводим глаза".
Друзья попадают санитарами на главный перевязочный пункт, который находится к юго-западу от Москвы, под Гжатском. Это относительно спокойный участок фронта.
В первый раз долгое время друзья неразлучны целые 4 недели. У них мало обязанностей по службе. Они бродят по лесу, ходят на рыбалку. Александр Шморель свободно говорит по-русски. Поэтому они сближаются с русскими, организуют хор девушек и военнопленных, читают Достоевского. Они наслаждаются красотой русской осени, необъятными просторами.
В душе Александра воцаряется мучительный разлад: он служил в армии, которая должна уничтожить то, что ему дорого; об этом он скажет позднее перед Народным судом. Такие же чувства охватывают и его друзей.
На какое-то время Вилли Граф и Губерт Фуртвенглер были переброшены непосредственно на фронт, чтобы заботиться о раненых. 30 октября 1942 года друзья возвращаются в Мюнхен для дальнейшей учёбы.
Наступление 6-й армии на Сталинград в ноябре 1942 года приводит к коренному перелому в ходе войны. Это событие даёт друзьям убедительный аргумент для пятой по счёту листовки, смысл которой понятен уже многим немцам: "Гитлер не может выиграть войну, он только затягивает её! Решайтесь, пока не поздно!".
"Здесь мы целыми днями болтаемся без дела. Не то, чтобы я скучал по "работе", медициной я занимаюсь только для того, чтобы заполнить хоть чем-то особенно пустые часы. Мне даже не столько мешают непрекращающиеся дожди, сколько проклятое бездействие в более важных делах; безысходность и оторванность часто очень раздражают меня.
Я хотел вам написать открытку ещё из Варшавы, пока вся студенческая работа была в сборе, но всё произошло слишком быстро. Город, гетто и всё прочее произвели на всех очень сильное впечатление. Невозможно передать, даже очень приблизительно, то, что обрушилось на меня с первого дня после пересечения границы России. Не знаю, с чего начать своё описание. Россия во всех отношениях безгранична, как безгранична и любовь её народа к Родине. Война шагает по стране как грозовой дождь. Но после дождя вновь сияет солнце. Страдание целиком поглощает людей, очищает их, но потом они снова смеются.
Я вместе с троими хорошими друзьями, которых вы знаете, всё в той же роте. Особенно я дорожу моим русским другом. Очень стараюсь тоже выучить русский язык. По вечерам мы ходим к русским, вместе пьём водку и поём.
Русские войска к северу и югу отсюда наступают мощными силами, но ещё неизвестно, что из этого выйдет.
С большим приветом
Ваш покорный Ганс Шоль
и Ваш Александр Шморель
и Вилли Граф
и Губерт Фуртвенглер".
Письмо Курту Хуберту из России, 17 августа 1942 года.
"Недавно мы с Алексом хоронили одного русского солдата. Вероятно, он уже много дней там лежал. Голова лежала отдельно от туловища, мягкие части тела уже разложились. Из прогнившей одежды выползали черви. Мы уже почти засыпали могилу землёй, но потом нашли ещё одну руку. Под конец мы смастерили русский крест и воткнули его у изголовья. Теперь его душа успокоилась.
Я давно не слышал музыки. День и ночь я слышу лишь стоны замученных, во сне – вздохи покинутых, и, когда я думаю об этом, мои мысли постепенно перерастают в агонию".
Ганс Шоль, 28 августа 1942 года".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"ФАЛЬК ХАРНАК
Франк Харнак родился 2 марта 1913 года в Штутгарте. Он был третьим ребёнком в известной семье учёных. Гуманитарное воспитание в родительском доме, влияние старшего брата Арвида, который был на 12 лет старше и заменил ему умершего отца, сделали его невосприимчивым к национал-социализму. В берлинской квартире Арвида встречались противники нацизма, среди них было много деятелей культуры и представителей интеллигенции. Молодым студентом Фальк познакомился там также с будущими членами группы Сопротивления, которой руководили Арвид Харнак и Харро Шульце-Бойзен. Служба гестапо назвала эту группу "Красная капелла".
Уже в мае 1934 года Фальке организовал с друзьями в университете Мюнхена нелегальную акцию по распространению листовок, направленную против союза студентов-нацистов.
В 1936 году он защищает диссертацию у Артура Кутшера в Мюнхене. Начало второй мировой войны и призыв в вермахт оборвали едва успевшую начаться карьеру театрального режиссёра.
Осенью 1942 года брата Арвида и его жену Мильдред, американского литературоведа, работавшую в Берлинском университете, арестовывает гестапо.
22 декабря первые 11 из более чем 50 членов "Красной капеллы" были повешены в берлинской тюрьме Плетцензее – среди них Арвид Харнак и Харро Шульце-Бойзен. 16 февраля 1943 года Мильдред Харнак была обезглавлена.
В начале ноября 1942 года Александр Шморель через общую знакомую Лило Рамдор устанавливает контакт с Фальком Харнаком и вместе с Гансом Шолем посещает его в Кемнице. Мюнхенцы надеются через Харнака связаться с существовавшими в Берлине группами Сопротивления, которые Харнак предупреждает о встрече через своих двоюродных братьев – Дитриха и Клауса Бонхефферов.
В Мюнхене в квартире Софи и Ганса Шоля 9 февраля 1943 года на конспиративном заседании Фальк встречает самого Ганса, Александра Шморлея, профессора Хубера и Вилли Графа. Ганс Шоль договаривается о встрече в Берлине с целью установления личного контакта с местным Сопротивлением на 25 февраля. Но в Харнаку уже никто не приехал. 6 марта арестовывают самого Харнака и отправляют в Мюнхен. После долгих допросов он оказывается на втором процессе по делу "Белой розы" в особом Народном суде под руководством Фрайслера, вместе с профессором Хубером, Шморелем, Графом и другими. Вопреки ожиданиям его оправдывают из-за недостатка доказательств.
В августе его подразделение передислоцируется в Афины. Своевременно предупреждённый своим командиром, Харнак избежал нового ареста и бежал. Он ушёл в греческую освободительную армию ЭЛАС. К концу войны Харнак возвращается через Югославию в Германию. Здесь он узнаёт о смерти четырёх близких родственников – дяди Эрнста фон Харнака, двоюродных братьев Бонхефферов и зятя Ганса фон Донани, убитых эсесовцами весной 1945 года.
Фальк Харнак работал режиссёром театра и кино сначала в Восточной, а с 1952 года – в Западной Германии. В своих многочисленных фильмах он достоверно отобразил тему своей жизни – гонение, Сопротивление. Он умер в Берлине 3 сентября 1991 года в возрасте 78 лет.
"Александр Шморель – высокий, красивый и философски одарённый юноша, представил нам краткий отчёт о деятельности мюнхенской студенческой группы: особенно подробно он остановился на различных акциях по распространению листовок.
Шоль, чернявый немец с юга Германии, очень энергичный молодой человек, подводил разговор к принципиальным политическим вопросам. Прежде всего, он хотел связаться с центральным пунктом Сопротивления в Берлине, чтобы студенческое Сопротивление можно было вывести на более высокий уровень организации. Его цель заключалась в следующем: создать во всех немецких университетах нелешальные студенческие ячейки, которые должны были проводить массированные синхронные акции по распространению листовок. Политически принципиальная дискуссия показала, что Шоль и Шморель осуществляли свою прежнюю нелегальную деятельность с позиции идеализма и порядочности. Теперь же они ожидали практического совета".
Франк Харнак, 1947 год".

"ЛИСТОВКИ "БЕЛОЙ РОЗЫ"
С июня 1942 года по фнвраль 1943 года тысячи жителей южногерманских городов находили в своих почтовых ящиках листовки, призывающие к сопротивлению национал-социалистическому режиму. "Листовки "Белой розы", а позднее – "Листовки германского движения Сопротивления" – были написаны пятью студентами: Александром Шморелем, Гансом и Софи Шоль, Кристофом Пробстом, Вилли Графом и профессором Мюнхенского университета Куртом Хубером.
Все листовки печатались на машинке и размножались при помощи гектографа, адреса брались из телефонных справочников. Приобретение аппарата, печатной краски, бумаги и почтовых марок всегда было связано с огромным риском для группы. В целях конспирации листовки рассылались по почте из разных городов. Они должны были информировать немецких граждан, подрывать доверие к Гитлеру, пробуждать в немцах сознание своей вины в происходящем. Они призывали к пассивному сопротивлению и свержению национал-социализма.
18 февраля 1943 года Ганс и Софи Шоль разложили шестой выпуск листовок в безлюдных коридорах Мюнхенского университета. Несколько сот экземпляров Софи сбросила со второго этажа в холл университета. Университетский слесарь Якоб Шмид, заметив брата и сестру, задержал их и препроводил к университетскому юристу доктору Хеффнеру. Чуть позже они были арестованы тайной государственной полицией (гестапо).
Гельмуту фон Мольтке удалось переправить шестую листовки через Скандинавию в Англию. Сотни тысяч таких листовок сбрасывались в конце 1943 года с британских самолётов по всей Германии. Теперь они уже были подписаны:
"Немецкая листовка – Манифест мюнхенских студентов".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"ГАНС ЛЯЙПЕЛЬТ
Ляйпельт родился 18 июля 1921 года в Вене. Его отец Конрад Ляйпельт был дипломированным инженером, мать Катарина, урождённая Барон, химик со степенью кандидата наук. Она была родом из австрийской еврейской семьи христианского вероисповедания; семьи, которая дала её возможность изучать столь необычную для женщин того времени науку. Ганс и его сестра, которая родилась уже после переезда семьи в 1925 году в Гамбург, были воспитаны в протестантском духе и позднее прошли конфирмацию.
Детские и юношеские годы оставались необременёнными лишь до 1935 года, когда по Нюрнбергским законам национал-социалистов брат и сестра были причислены к "евреям-полукровкам первой степени", а мать к "привилегированным чистокровным евреям".
В 1938 году, когда Гансу было 16 лет, он закончил школу и добровольно явился в государственную службу занятости, а потом и вермахт. Когда немецкие войска заняли Австрию, бабушка с дедушкой – евреи – бежали в Чехословакию, а их сын, дядя Ганса Ляйпельта, покончил жизнь самоубийством. Дедушка умер после побега. Бабушку Конрад Ляйпельт забрал в Гамбург и приютил в своём доме. С 1941 года она была обязана носить "звезду Давида".
В 1939 году, в начале войны, Ганс в качестве солдата участвовал в наступлении на Польшу. А в это время его матери и бабушке было запрещено, как и всем евреям, по вечерам выходить из дома.
В походе против Франции в июне 1940 года Ганс Ляйпельт получил железный крест второй степени и отличительный знак танковых войск. Вышедший 8 апреля 1940 года секретный приказ высшего командования войск Германии потребовал немедленного увольнения из армии всех "евреев-полукровок". Поэтому в августе 1940 года Ганс тоже был вынужден оставить службу. Он считал это несправедливым и унизительным.
8 сентября 1940 года он поступил на факультет химии Гамбургского университета. Со своими друзьями он читает, слушает, обсуждает и дискутирует о том, что было запрещено и нежелательно: книги объявленных вне закона писателей, картины "вырождающихся" художников, музыку от Стравинского до свинга, новости БиБиСи.
Летом 1941 года Ганс Ляйпельт бросает учёбу в Гамбургском университете, так как "евреям-полукровкам" разрешалось учиться в вузах лишь по особому министерскому распоряжению. Во время новогоднего праздника в кругу друзей он зачитал "анкету четвёртого рейха", которая позднее была обнаружена гестапо. Один из вопросов звучал так: "Были ли Вы хоть раз арестованы во время правления Третьего Рейха?" Если нет, то почему?"
С зимнего семестра 1941-42 годов Ганс учится в Мюнхенском университете. В нём лауреат Нобелевской премии, профессор института химии Генрих Виланд совершенно игнорирует "расовый принцип оучения". Среди его сотрудников и студентов были как "евреи-полукровки", так и противники национал-социалистов. Виланд ни разу в жизни не поднял руку в гитлеровском приветствии. По-прежнему запрещённая литература становится поводом для встречи с новыми друзьями, особенно с Марией-Луизой Жан, к которой он позднее проникся глубочайшим доверием.
19 июля 1942 года бабушку депортируют в Терезиенштадт, где позднее и убивают. Примерно в это же время его сестру Марию как "еврейку-полукровку" исключают из общеобразовательной школы. 23 сентября умирает отец. Со смертью отца – "представителя арийской расы" – семья становится беззащитной.
Вскоре после ареста Ганса и Софи Шоль, в феврале 1943 года, Ганс Ляйпельт получает по почте шестую листовку "Белой розы". Вместе с Марией-Луизой Жан он размножает её на портативной печатной машинке и распространяет дальше. "Их дух всё равно жив", – надписывали они по верху листовки. Ляйпельт и Жан привозили листовки в Гамбург, где их распространяли уже друзья.
После ареста профессора Хубера Ляйпельт и Жан собирают деньги, которые анонимно отправляют оставшейся без средств к существованию жене Хубера. О сборе средств было донесено в гестапо. Ганса Ляйпельта арестовали 8 октября 1943 года, немного позже были арестованы Мария-Луиза Жан и семеро других соратников. Профессор Виланд нашёл адвокатов и постоянно осведомлялся о ходе процесса.
Сестра Ляйпельта Мария и мать также были арестованы в Гамбурге. 9 декабря 1943 года в тюрьме в городе Фульсбюттель при невыясненных обстоятельствах погибла Катарина Ляйпельт.
13 октября 1944 года в Донауверте особый народный суд приговорил Ганса Ляйпельта к смертной казни, а Марию-Луизу Жан – к 12 годам тюремного заключения. Профессор Виланд дал свидетельские показания в защиту обвиняемых и даже перед судом отказался от гитлеровского приветствия. Его мужественное поведение стало для осуждённых сильной моральной поддержкой. На следующий день, как само собой разумеющееся, он сообщил в институте о посещении процесса и приговорах.
29 января 1945 года в мюнхенской тюрьме Штадельхайм судебный приговор над Гансом Ляйпельтом был приведён в исполнение.
"Ганс хотел быть истинным немцем, но бездушие, притеснения и произвол национал-социалистической диктатуры, бесправность и преследование его семьи привели его к Сопротивлению".
Мария-Луиза Жан, 1994 год.
"Как глубокое личное переживание, осталось в моей памяти поведение молодого Ляйпельта во время заседания особого народного суда, а именно то, что Ляйпельт сказал мне во время нашего разговора в коридоре здания суда; разговора, который нам всё же удалось осуществить, несмотря на постоянный надзор гестапо: пытаться помочь Вам при любых обстоятельствах, а для этого обвинять его, как только возможно. А когда я отказался сделать это, он потребовал от меня закрепить моё обещание рукопожатием. Под таким напором я всё-таки уступил. Такое человеческое величие этого молодого человека, проявившееся в его выдержке, осталось в моей памяти навсегда, хотя я не знал Ляйпельта раньше и видел его первый раз в жизни".
Из письма адвоката Марии-Луизы Жан, 1972 год.
"Дорогая сестрёнка... сию секунду, так сказать, я отправил тебе открытку (точнее письмо), первое по адресу в Коттбусе, который я узнал только на прошлой неделе, а сегодня состоится моя казнь. Я знаю, что это известие – если ты вообще получишь его из-за теперешних проблем с транспортом и при нынешнем военном положении доставит много горя. Это письмо заставит тебя осознать полную беспомощность и одиночество твоего положения, тем более, что теперь тебя покинул последний по-настоящему близкий тебе человек, который – хотя сейчас такой же беспомощный, как и ты, – после войны мог бы помогать всем, что в его силах, который попытался бы... жизнью, полной безграничной любви, по возможности исправить хотя бы часть того, что тебе пришлось вытерпеть ради него. И всё же, любимая, не оставайся одна. Несмотря на то, чтоя знаю хороших людей, которые после войны сделают всё возможное, чтобы найти тебя и обеспечить твоё существование, твоя судьба находится в руках Господа, в которых я и оставляю тебя, – ведь мы все в его руках, он защищает и хранит нас, и если нам порой кажется, что он отказал нам в своём покровительстве и защите, то это, да, именно это, даже к лучшему. И нам следует верить в него, даже если мы не понимаем его деяний или даже считаем их жестокими. Я прошу тебя, и буду умолять в последние часы моей жизни о том, чтобы ты в течение всей своей жизни сохраняла это доверие к Господу. Не огорчайся из-за меня, если ты, конечно, можешь, во всяком случае – не беспокойся. Я чувствую во мне, в самом прямом смысле слова, божественное спокойствие и умираю без страха, в надежде на прощение Господа, которое мне не самом деле необходимо, если подумать о том, как я согрешил перед ним, перед нашей любимой мамочкой, тобой и Айлен, не говоря уже о других близких. Евангелический тюремный священник доктор Альт принесёт мне ужин, и в заключении я прошу тебя, прости мне моё невнимание к тебе, мой эгоизм и, прежде всего, мою нехватку самообладания, из-за которой я вверг тебя в пучину несчастий. Прощай, моя дорогая. Ещё раз вверяю тебя в руки Господа. Я знаю, что мы ещё встретимся с тобой. Твой любящий тебя брат Ганс".
Из прощального письма Ганса Ляйпельта к сестре Марии, 29 января 1945 года".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ ПРАВОСУДИЕ
"Право – это то, что идёт на пользу народу". Под этим лозунгом всё право – будь то общественное, гражданское или уголовное, становится средством выражения нацистского мировоззрения.
Большинство судей встали на службу делу национал-социализма. Они применяют провозглашённые правительством законы Третьего Рейха. Они трактуют все исходящие юридические предписания в духе национал-социализма. Таким образом, они воплощают в жизнь требование НСДАП создать "немецкое право". Правовые учения о расовых законах овладевают мышлением юристов. При вынесении приговоров судьи должны руководствоваться программой партии НСДАП и волей фюрера Адольфа Гитлера. Принцип равенства всех перед законом не имеет силы: дискриминация и притеснения евреев стали обычными явлениями в немецких судах.
Уголовное право находится в центре внимания и становится средством борьбы не только с криминалом, "вредным для дела социализма", но и с врагами национал-социализма.
УГОЛОВНАЯ ЮРИСДИКЦИЯ
Ещё в марте 1933 года имперским правительством создаются специальные суды для быстрого вынесения приговоров политическим преступникам. Заседания проводятся тройкой профессиональных судей без участия судебных заседателей и присяжных.
Во время открытого Народного суда (чрезвычайного суда для расправы с противниками фашистского режима) в апреле 1934 года генеральный прокурор заявил, что задача суда состоит не в осуществлении правосудия, а в уничтожении противников национал-социализма. Наряду с двумя профессиональными судьями в Народном суде выносят приговоры трое присяжных, назначаемых фюрером из особо преданных партийцев НСДАП. Специальные суды и Народный суд рассматривают дела в первой и последней инстанциях. Апелляций и кассационных жалоб не существует. Скорость, а не справедливость приговора – вот их высшая задача. Права обвиняемого и его защита сильно ограничены. Суд вправе без объяснения причин отклонять доказательства защиты. С 1940 года подсудимому даже не обязаны предоставлять адвоката. Кроме того, процесс уже однажды осуждённого может быть возобновлён. За своё преступление он может быть осуждён повторно, и даже ещё более сурово.
Перечень преступлений постоянно растёт. Нацистское уголовное право – особенно в военное время – не исходило из принципа "не осуждать без закона", а скорее руководствовалось убеждением: "Осуждению подлежит то, что, по мнению народа, заслуживает наказания".
Состав преступлений становится всё более неконкретным: коварство, государственная измена, пособничество врагам народа, нарушение обороноспособности, позор для нации – это лишь некоторые формулировки из обвинительных актов и приговоров.
Национал-социалисты абсолютизируют смертные приговоры, число которых растёт. В начале 1933 года уголовное право называло лишь 3 вида преступлений, за которые полагалась высшая мера наказания. В 1945 году число таких преступлений уже превышало 40. По приблизительным подсчётам, в гражданских уголовных процессах Третьего Рейха было приговорено к смертной казни более 16000 обвиняемых. По достоверным сведениям только на счету Народного суда – 5243 смертных приговоров, приведённых в исполнение более, чем в пятидесяти местах смертной казни через обезглавливание или повешение. Машина смерти функционировала согласно предписанию до самого конца войны.
С приходом победителей в Германию в 1945 году деятельность судов немедленно прекратилась. Ведущие судьи и прокуроры вместе с руководящими сотрудниками Имперского министерства юстиции были арестованы союзническими войсками. Этой участи избежал лишь один: Роланд Фрейслер, который 3 февраля 1945 года погиб во время бомбёжки.
В 1947 году американский Военный Трибунал №3 рассматривает в Нюрнберге дела четырнадцати видных нацистских юристов. При вынесении приговора суд упоминает ставшую популярной метафору о судье, "под мантией которого спрятан кинжал убийцы".
Процесс над юристами, однако, не привёл ни к каким результатам. Немецкие юристы – и не только они – были удовлетворены известием о том, что американский верховный комиссар в начале 50-х помиловал осужденных. Юристы, практикующие в Западной зоне, а позднее в ФРГ, отказывались говорить относительно своего недавнего прошлого вплоть до 70-х годов. Многие судьи и прокуроры, занимавшие свои должности до 1945 года, вернулись к юридической практике в ФРГ. Ни один из судей или прокуроров Третьего Рейха не был осуждён судом ФРГ за свою преступную деятельность во время нацизма.
Из обращения Роланда Фрейслера к Адольфу Гитлеру, 15 октября 1942 года:
"Народный суд всегда будет стремиться выносить приговоры так, как, по его мнению, выносили бы приговоры Вы. Да здравствует мой Фюрер! Преданный Вам солдат политики Роланд Фрейслер".

"ПРОЦЕССЫ ПРОТИВ "БЕЛОЙ РОЗЫ"
ПЕРВЫЙ ПРОЦЕСС
В четверг, 18 февраля 1943 года Ганс и Софи Шоль были арестованы в здании Мюнхенского университета. Четыре дня продолжался непрерывный допрос во дворце Виттельсбахов – штаб-квартире гестапо на юге Германии. После задержания Кристофа Пробста, у которого осталась жена и трое маленьких детей, Ганс и Софи Шоль сознались в том, что участвовали в акциях Сопротивления "Белой розы". Брат с сестрой сделали попытку отвести вину от Пробста и взять её только на себя. В понедельник, 22 февраля в 10 часов, в зале суда присяжных Мюнхенского дворца юстиции начались слушания по делу Ганса и Софи Шоль, Кристофа Пробста. Срочно прибывший из Берлина президент Народного суда Роланд Фрейслер пожелал руководимому им трибуналу "достойного зала". Присутствующий на процессе Лео Замбергер свидетельствует о манере ведения процесса Фрейслером: "Неистовствуя, крича, доводя до срыва голос, он часто взрывался и вскакивал с места. (...) Во время процесса он больше выступал в роли обвинителя, чем судьи".
Обвинение гласит: "Предательское пособничество врагу, подготовка государственной измены и подрыва оборонной мощи". Софи призналась в распространении листовок и сказала: "Многие согласны с тем, о чём мы говорим и пишем, – только они боятся произнести это вслух".
В 13.30 Фрейслер огласил смертный приговор Гансу, Софи Шоль и Кристофу Пробсту.
ВТОРОЙ ПРОЦЕСС
9 апреля 1943 года Мюнхенский дворец юстиции вновь становится местом проведения судебного заседания по делу "Белой розы". И в этот раз Народный суд возглавил Роланд Фрейслер. Слушание началось в 9 утра и продолжалось 14 часов. Назначенные судебные защитники за все три с половиной часа, которые длилось заседание, ни разу не вступились за обвиняемых.
Гестапо стало известно об участии в распространении листовок Александра Шмореля, Вилли Графа и профессора Курта Хубера. С ними были привлечены к ответственности ещё 11 человек, которые либо распространяли листовки – как Ганс Гирцель и Франц Й. Мюллер, либо знали о "предательской деятельности группы" и не заявили об этом в "соответствующие органы".
Уже поздно вечером Фрейслер зачитал смертный приговор профессору Курту Хуберу, Александру Шморелю и Вилли Графу. Ещё десять обвиняемых были приговорены к лишению свободы. Фальк Харнак, неожиданно для всех, был оправдан.
ТРЕТИЙ ПРОЦЕСС
Книготорговец Йозеф Зонген предоставил "Белой розе" свой подвал для хранения множительного аппарата и листовок; а в ателье архитектора Манфреда Эйкемайера группа встречалась и разрабатывала тексты обращений.
13 июля 1943 года Зонген был приговорён мюнхенским судом по особым делам к шести месяцам лишения свободы. Гаральд Дорн, тесть Кристофа Пробста, художник Вильгельм Гейер и Манфред Эйкемайер были признаны невиновными.
ЧЕТВЁРТЫЙ ПРОЦЕСС
3 апреля 1944 года Земельный суд Саарбрюккена приговаривает Вильгельма Боллингера за "недонесение о действиях, связанных с государственной изменой" к трём месяцам тюремного заключения.
ПЯТЫЙ ПРОЦЕСС
13 октября 1944 года Народный суд в Донауверте рассматривал дело о студентах-химиках Гансе Ляйпельте, Марии-Луизе Ян и ещё пятерых обвиняемых. Ганса Ляйпельта приговорили к смертной казни, Мария-Луиза получила 12 лет лишения свободы. Трое обвиняемых приговорены к различным срокам лишения свободы, а ещё двое были оправданы.
Поздней осенью в Гамбурге гестапо раскрыло многие группы Сопротивления. Членами этих групп были в основном студенты. В некоторых группах распространялись также копии листовок "Белой розы". Семь участников, арестованных в ходе этой операции, погибли: Фредерик Гойсенхайнер, Элизабет Ланге, Курт Ледиен, Катарина Ляйпельт, Райнхольд Мейер, Маргарет Мрозек и Грета Ротэ. Их заставляли кончать жизнь самоубийством, они умирали от болезней и истощения или же были расстреляны без суда и следствия в конце войны.
Даже 17, 19 и 20 апреля 1945 года в Гамбурге 1-й выездной сенат Народного суда рассматривал дело участников "гамбургской ветви "Белой розы". Большинство из 19 обвиняемых были сразу же освобождены из тюрем в Стендале и Байройте. Оставшиеся в гамбургской тюрьме предварительного заключения Хайнц Кухарски, Рудольф Дегквиц-младший, Феликс Юд, Ильзе Ледиен, Торстен Мюллер были приговорены к различным срокам наказания или подвергнуты штрафами. Приговоренный к смерти Хайнц Кухарски спасся по пути к месту казни во время воздушного налёта".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"ИМЕНЕМ НЕМЕЦКОГО НАРОДА
по уголовному делу
1.) Ганса Фрица Шоля из Мюнхена, родившегося в Ингерсхайме 22 сентября 1918 года,
2.) Софии Магдалена Шоль из Мюнхена, родившейся в Форхтенберге 9 мая 1921 года,
3.) Кристофа Германа Пробста из Альдранса близ Инсбрука, родившегося в Мурнау 6 ноября 1919 года,
находящихся в настоящее время в предварительном судебном заключении в связи с предательским пособничеством врагу, подготовкой к государственной измене и подрывом обороноспособности
Народный суд, 1-й сенат, на основании заседания 22 февраля 1943 года, в котором принимали участие
в качестве судей:
Президент Народного суда д-р Фрейслер, Председатель,
Директор земельного суда Штир,
Группенфюрер СС Брайтхаупт,
Группенфюрер СА Бунге,
Государственный секретарь и Группенфюрер СА Кёгльмайер
в качестве представителей Верховной имперской прокуратуры:
Прокурор Вейерсберг,
постановил:
обвиняемые в военное время призывали в листовках к саботажу вооружения и свержению национал-социалистического уклада жизни нашего народа, пропагандировали пораженческие настроения и самым гнусным образом оскорбляли фюрера, пособничая, таким образом, врагам рейха и разлагая наш вермахт.
Поэтому они приговариваются к
с м е р т н о й к а з н и
с поражением во всех их гражданских правах".

"ПОДСУДИМЫЕ
ПЕРВЫЙ ПРОЦЕСС
22 февраля 1943 года, Мюнхен:
Кристоф Пробст
Ганс Шоль
Софи Шоль
ВТОРОЙ ПРОЦЕСС
19 апреля 1943 года, Мюнхен:
Александр Шморель
Вильгельм Граф
Курт Хубер
Гельмут Бауер
Генрих Боллингер
Ойген Гриммингер
Генрих Гутер
Фальк Харнак
Ганс Гирцель
Сюзанна Гирцель
Трауте Лафренц
Франц Йозеф Мюллер
Гизела Шертлинг
Катрин Шюддекопф
ТРЕТИЙ ПРОЦЕСС
13 июля 1943 года, Мюнхен:
Гаральд Дорн
Манфред Эйкемайер
Вильгельм Гайер
Йозеф Зонген
ЧЕТВЁРТЫЙ ПРОЦЕСС
3 апреля 1944 года, Саарбрюккен:
Вильгельм Боллингер
ПЯТЫЙ ПРОЦЕСС
13 октября 1944 года, Донауверт:
Лизелотта Драйфельдт
Вольфганг Эрленбах
Валентин Фрейзе
Мария-Луиза Ян
Ганс Ляйпельт
Гедвиг Шульц
Франц Треппеш
РЕЧЬ КУРТА ХУБЕРА В НАРОДНОМ СУДЕ 19 АПРЕЛЯ 1943 ГОДА:
"(...) Я добивался пробуждения студенческих кругов не организацией, а простым словом. Я призывал не к насилию, а к нравственному взгляду на то, какой огромный вред нанесён политической жизни страны. Возвращение к чистым моральным принципам, к правовому государству, к взаимному доверию между людьми – это не противозаконно, даже наоборот, это – возрождение законности. Я спрашиваю себя в духе категорического императива Канта, что бы случилось, если бы это субъективное правило моей деятельности стало единым законом для всех. На это можно ответить лишь одно: тогда в нашу государственную систему, в нашу политическую жизнь вернулись бы порядок, безопасность и доверие. (...) Во всей Европе насильно отменено право на сохранение расового и национального своеобразия. Принципиальные требования истинного народного сообщества уничтожены в результате систематического подрыва доверия между людьми. Нет более ужасного приговора для народа, чем признание таких отношений между людьми, когда нельзя положиться на соседа, когда отец не уверен даже в своих сыновьях.
(...) Государство, которое запрещает всяческое свободное волеизъявление и любую, даже морально оправданную критику, каждое предложение по улучшению чего-либо относит в качестве "подготовки к государственной измене" к разряду чудовищных преступлений, нарушает неписаное право, которое всегда жило и должно жить в здоровом восприятии жизни народом.
(...) Я прошу и заклинаю Вас в этот час судить молодых людей творчески, в прямом смысле этого слова. Не диктат властей, а чистый голос совести должен говорить в Вас – голос, который обращает внимание на убеждения, явившиеся причиной поступка. Эти намерения, вероятно, были самыми бескорыстными и идеальнейшими, какие только можно себе представить! Стремление к абсолютной справедливости, честности, правдивости в жизни государства.
(...) Мы не хотим отбывать нашу короткую жизнь в рабских цепях, даже если бы это были золотые цепи материального изобилия".
ЭПИЛОГ
Призыв "Белой розы" к пассивному и активному сопротивлению остался у немцев без ответа. Но, несмотря на это, борьба "Белой розы" оказалась не напрасной.
Её листовки являются проектом будущего:
- федеративная Германия
- федералистский европейский государственный порядок
- свободная мировая торговля
- разумный социализм
- свобода слова
- свобода вероисповедания
- защита граждан от преступных насильственных режимов
Аресты и казни участников "Белой розы" служат горьким уроком на будущее: только активная гражданская позиция и несгибаемость многих людей могут предотвратить диктатуру".

Дальше, пройдя до конца галереи, мы вышли в правый внутренний дворик. Слева продолжалась кирпичная стена, за которой находились ещё помещения. В конце стена завершалась углом, дальше шёл земляной вал, по краю стены была проложена лестница на вал, а в углу был колодец овальной формы, наполненный водой почти до края. По обе стороны от дворика расположены аппарели, по ним на вал закатывали и артиллерийские скатывали орудия. В правом углу, при выходе из галереи во дворик, я увидел большое отверстие, сначала предположил, что это лаз или ход сообщения. Но потом понял, что пролезть в него будет сложно, поэтому решил, что это водослив. Между аппарелями поставили лавочки и несколько стендов с описанием боевых действий при штурме форта и Кёнигсберга. Дальше я приведу информацию со стендов.

"ВЫСТАВКА ШТУРМ КЁНИГСБЕРГА
Война шла к концу. Апрель 1945-го стал последним месяцем в истории немецкого города Кёнигсберга. Падение крепости предрешило судьбу Восточной Пруссии, дни которой были сочтены.
Город был взят штурмом войсками 3-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза Василевского А.М. всего за 4 дня. Успешное окончание штурма означало приближение долгожданного дня Победы, дня окончания войны, принесшей всему русскому народу столько горя.
Падение Кёнигсберга обернулось катастрофой для города, в котором на момент штурма оставались тысячи мирных немецких граждан, разделивших с оборонявшимися войсками всю тяжесть поражения".

"ОПЕРАЦИЯ "КЁНИГСБЕРГ"
В августе 1944 года английская авиация нанесла бомбовые удары по Кёнигсбергу. Было привлечено 189 стратегических бомбардировщиков "Ланкастер".
В ходе первой авиационной атаки на город в ночь с 26 на 27 августа 1944 года впервые были применены зажигательные бомбы типа "напалм". Были разрушены: Закхайм (район Московского проспекта), Росгартен (областная больница), Марауненхоф (ул.А.Невского-ул.Э.Тельмана), Трагхайм (ул.Пролетарская-ул.Сергеева) и северные пригороды.
Самой страшной была вторая воздушная атака "Ланкастеров" в ночь с 29 на 30 августа по культурному центру города. Были разрушены Альтштадт (район гостиницы "Калининград"), Лёбенихт (Дворец бракосочетания), Кнайпхоф (остров Канта). В эту ночь сгорели Королевский замок и Кафедральный собор. Ни одному военному объекту не был нанесён ущерб.
В результате воздушной операции "Кёнигсберг" 41% построек и 20% промышленного потенциала города Кёнигсберга были полностью уничтожены. 200 тысяч жителей остались без крова, около 5 тысяч горожан погибло.
Не избежала потерь и английская авиация: 15 боевых самолётов и 107 лётчиков (из них 87 пилотов погибли и 20 попали в плен)".

"НА ПОДСТУПАХ К КЁНИГСБЕРГУ
17 августа 1944 года впервые в истории Великой Отечественной войны войска Красной Армии вышли на границу Германии в Восточной Пруссии.
16 октября началось наступление войск 3-го Белорусского фронта на Восточную Пруссию, в результате которого были взяты города Эйдткунен (п.Чернышевское Нестеровского района), Шталлупёнен (г.Нестеров) и другие.
13 января 1945 года наступление войск 3-го Белорусского фронта в общем направлении на Кёнигсберг началась Восточно-Прусская операция.
К началу февраля немецкие войска были рассечены на 3 неравные части: 20 дивизий были блокированы в районе города Хайльсберг (юго-западнее Кёнигсберга), около 5 дивизий – в Кёнигсберге и 4 дивизии на полуострове Земланд. Одновременно с ликвидацией хайльсбергской группировкой противника началась подготовка к штурму Кёнигсберга".

"В НЕМЕЦКОМ РАБСТВЕ
На территории Восточной Пруссии (Калининградской области) в годы Второй мировой войны функционировало 47 лагерей: 29 – для военнопленных и 18 – трудовых.
В Кёнигсберге лагеря функционировали при крупных предприятиях – лагерь Шихау – ББЦ – 6 "Ауследер" (завод "Янтарь", территория Рыбного порта), лагерь при заводе "Штайнфурт" (территория вагонзавода) и другие.
На территории Восточной Пруссии (Калининградской области) в лагерях погибло более 150 тысяч военнопленных Красной Армии.
Красная Армия принесла избавление от рабства тысячам узников, среди которых были как советские граждане, так и иностранные.
Из воспоминаний Нины Борисовны Швыковой, узницы "Шихау" и "Остланда-Верке".
"В 1943 году нас с матерью вывезли из оккупированного Севастополя в Кёнигсберг, в лагерь при заводе "Шихау". Лагерь многонациональный. Условия работы на заводе были тяжёлыми. За малейшую провинность избивали до полусмерти. За пределы лагеря разрешалось выходить, имея пропуск и лоскуток на груди с отметкой "восточный рабочий". Я работала медсестрой при здравпункте для русских. Среди русских часты были случаи заболевания туберкулёзом, у многих наблюдались авитаминоз, истощение. Несмотря на это, немцы заставляли их сдавать кровь. Брали примерно по 400 грамм".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"БОЙЦЫ НЕВИДИМОГО ФРОНТА
"При подготовке операции исключительно большое внимание мы уделили организации штурма крепости Кёнигсберг.
В этих целях штаб группы и его разведывательное управление организовали тщательную разведку всей системы обороны крепости. Наряду с разведывательными поисками и наземным наблюдением проводилось тщательное аэрофотографирование. Очень ценные сведения добыли разведчики – сапёры, а также группы разведчиков, засылавшиеся в тыл врага начальником разведки группы войск генерал-майором А.А.Хлебовым".
Из воспоминаний Маршала Советского Союза И.Х.Баграмяна.
Подготовка к штурму Кёнигсберга началась задолго до его начала. Ещё в январе 1945 года в город Кёнигсберг было заброшено несколько разведывательных групп 3-го Белорусского фронта, каждая из которых имела своё конкретное задание и маршрут, который был известен только в штабе фронта. Одну их таких групп возглавлял 22-летний лейтенант Пётр Смирновский.
В составе этой группы в Кёнигсберг был заброшен Михаил Суриков. Документы у разведчиков были безукоризненны: они умудрились встать по ним на довольствие. Два месяца длился рейд разведгруппы в Кёнигсберге. Группа изучала район, известный сегодня как Ленинградский, – собирала данные о расположении техники, огневых точек, вооружении и живой силе противника. Полученные сведения о противнике были использованы при создании макета города-крепости Кёнигсберг".

"ОНИ РУКОВОДИЛИ ШТУРМОМ
Макет системы обороны Кёнигсберга был создан офицерами оперативного управления, разведки и топографической службы Земландской группы войск под руководством генерал-майора Бобкова Ф.Н. в феврале 1945 года. По макету учили офицеров, задавая им конкретные кварталы с характерными ориентирами. Макет был выполнен в масштабе 1:5000. площадь макета – 36 кв.м.
Выполнялся макет на окраине города Велау (Знаменск). Когда работа была окончена, макет был перевезён в Лабиау (Полесск).
В период штурма Кёнигсберга он находился на КП 43 армии (командный пункт 43-й армии и вспомогательный пункт управления 3-го Белорусского фронта) в п.Фуксберг (Холмогоровка Зеленоградского района).
В настоящее время макет экспонируется в Калининградском историко-художественном музее".

"ОБОРОНА КЁНИГСБЕРГА
Генерал от инфантерии Отто Ляш был назначен комендантом крепости Кёнигсберг 30 января 1945 года.
После того, как были расстреляны все боеприпасы и сгорели тыловые склады, 9 апреля 1945 года Ляш подписал приказ о прекращении огня. Гитлер заочно приговорил генерала к смертной казни через повешение, а семью Ляша признал судебно ответственной за его преступления. Сталин также приговорил Ляша к смерти, но затем заменил эту меру на 25 лет заключения в лагерях.
11 лет Ляш провёл в советских лагерях. В октябре 1955 года он был освобождён из плена и поселился в Бад-Годесберге (ФРГ). Ляш рассказал о защите столицы Восточной Пруссии в книге "Так пал Кёнигсберг" (Мюнхен, 1958) и описал свою жизнь в советском плену в книге "Сладкий хлеб и плеть" (Пфаффенхофен, 1965).
Система обороны Кёнигсберга включала внешний оборонительный обвод, частично преодолённый войсками Красной Армии ещё в январских боях, и три позиции (пояса) внутреннего обвода: первая проходила на удалении 6-8 км от центра города, вторая – в 3-4 км от центра в черте города, третья – опоясывала центр города вдоль старой городской черты".

"ШТУРМ НАЧАЛСЯ
Началу штурма предшествовала 4-х дневная артиллерийская подготовка, в результате которой были сильно разрушены оборонительные сооружения крепости и полевой обороны.
6 апреля в 9 часов утра 5000 орудий нанесли огромной силы артиллерийский удар по всей глубине обороны и крепости. Рушились форты и другие оборонительные сооружения, дрожала земля. В 12 часов штурмовые группы перешли в атаку. Вместе с самоходными установками и орудиями сопровождения они вгрызались в оборону противника, блокировали оживающие огневые точки, прорывались к "воротам" фортов.
Из воспоминаний Ивана Максимовича Рожина:
"... В первый же день к нам пришёл подполковник из штаба и поставил задачу взводу. Продвигаясь, нужно было уничтожать огневые точки противника, находящиеся на высоких местах (зданиях, кирхах и др.), где были установлены пулемёты. Все бойцы взвода расписались в протоколе, что не будут употреблять водку и продукты (немецкие), так как они могут быть отравлены.
Тут же вручили бойцам поздравительные открытки с началом штурма Кёнигсберга от командования и политуправления 3-го Белорусского фронта.
После вручения открыток подошла агитационная машина, вынесли 2 усилителя, и на всю мощь проиграли "Катюшу" в исполнении Руслановой:
"И на море, и на суше
По дорогам фронтовым
Ходит русская "Катюша",
Ходит шагом строевым.
Припев:
Зачастую фрицев глушит,
Подчистую гансов бьёт,
И фамилии не спросит,
Как метлою подметёт".
После "Катюши" раздалась команда: "В атаку! Вперёд!", – и по всему фронту взвились зелёные ракеты. С самоходок было видно, как выглядит цепь фронта, она была похожа на извилину...".

"ВПЕРЁД НА КЁНИГСБЕРГ
Первоначально главную ударную силу авиации – 18-ю воздушную армию – предполагалось ввести в сражение 6 апреля, но помешала погода. С утра 7 апреля установилась лётная погода, и командующий ВВС Красной Армии Новиков А.А. решил использовать тяжёлые ночные бомбардировщики днём, пока позволяла воздушная обстановка несмотря на то, что Главный маршал авиации Голованов А.Е. высказал сомнение.
И вот появились первые самолёты 18-й воздушной армии. Они шли в одиночку один за другим с равными интервалами. Около часа не смолкал в Кёнигсберге грохот разрывов крупнокалиберных бомб. За это время на врага было сброшено 3743 бомбы общим весом в 550 тонн. Весь город заволокло дымом. Массированный удар 516 боевых машин возымел своё действие. Многие опорные пункты и форты были разрушены, движение по городу прекратилось, командование гарнизона, как впоследствии показал опрос пленных, потеряло управление частями и не смогло маневрировать резервами. Сопротивление противника после этого удара резко снизилось, и наши войска стали быстро продвигаться к центру Кёнигсберга".

"ГОРОД В КОЛЬЦЕ
Из воспоминаний Героя Советского Союза Полупанова В.К.
... И вот, ползком мы пробираемся к форту №5. подошли к минному полю немцев, в котором нам нужно было сделать проходы. Осторожно сняли около 200 мин и вышли к берегу наполненного водой противотанкового рва. И тут вспыхнувшие огоньки немецких осветительных ракет осветили всё вокруг – наша штурмовая группа была обнаружена. Преодолев 50-ти метровой ширины ров, мы оказались в мёртвой зоне, недосягаемой для огня пулемётов... Укрепившись на самой вершине форта, мы забросали двор гранатами, уничтожив около двух десятков гитлеровцев... Выставив сторожевое охранение из 3-х бойцов, мы отправились вниз... и увидели, что один из капониров форта был повреждён при бомбёжке. Зияющая брешь была заложена изнутри ящиками от снарядов. Подложили туда 5 противотанковых мин и взорвали. Когда рассеялся дым и пыль, мы увидели огромную брешь в стене форта: в казематах и отсеках завязалась ожесточённая рукопашная схватка.
"Гвардия генерала Галицкого форсировала Прегель в кромешной тьме. Орудия прямой наводки, множество пулемётов били с правого берега Прегеля на левый. Набережные были охвачены огнём, точно камень вдруг загорелся. Рушились, трещали здания. А внизу под ливнем снарядов и пуль, на тёмной стремнине широкой реки плыли гвардейцы полковника Толстикова. Использовали всё, что только могло держаться на воде: плоты, бочки, брёвна, лодки, амфибии. Огромные баллоны, наполненные воздухом (большие надувные лодки), качались на гребнях кипящей от разрывов реки. На плотах плыли пушки".
Газета "Правда", 16 апреля 1945 года".

"КЁНИГСБЕРГ ПОСЛЕ ШТУРМА
Из воспоминаний Рожина И.М.
"... После окончания штурма поступил приказ: подготовить к отправке посылки домой. У меня ничего не было, но приказ надо было выполнять. Один боец дал мне плащ, другой форму морского офицера, с которой он срезал пуговицы, 5 ручных машинок для стрижки волос. Посылка потянула на 7,5 кг. Но домой пришло два кирпича...".
Письмо Алексея Свекрицкого из Кёнигсберга.
15. 04. 45 г.
Дорогие мои!!..
... Пару слов о Кёнигсберге. Город большой, промышленный и видать был неплохой. Сейчас трудно сказать о его красоте, так как от него мало чего уцелело. Более-менее осталась в целостности окраина, а центр сильно разрушен.
Много в городе осталось гражданского населения, в том числе и наших русских. О трофеях и военнопленных писать не стану. Думаю, что Вы читали в газетах.
Сегодня-завтра вышлю Вам посылку. Хорошего ничего не достал, так как не было времени. Сразу же после боя вышли из расположения города. Трофеев было до черта, но представляете, в бою не до этого. Вместе с этим не разрешено посылать две посылки. Одну, и ту не более 5 килограмм. Продукты высылать не стану: не выгодно с ними возиться. За вещи вы сможете достать на месте жиров...
Ваш Алёша".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ШТУРМА
Из воспоминаний Яновского П.Г.
"... 9 апреля в 18.00 на участке 27-го гвардейского стрелкового полка 11-й гвардейской стрелковой дивизии перешли линию фронта немецкий полковник Г.Гефкер и его переводчик Ф.Ясковский с письменной просьбой от имени коменданта крепости генерала Ляша к советскому командованию о высылке к нему парламентариев и прекращении огня... В группу парламентёров кроме меня, тогда подполковника, начальника штаба 11-й стр. дивизии были включены начальник разведки штаба артиллерии дивизии капитан Федорко А.Е. и инструктор политотдела дивизии капитан Шпитальник В.М., который был одновременно и нашим переводчиком...
До линии фронта, а затем обратно в штаб дивизии нас сопровождали наши разведчики. Мы были без оружия. Белый флаг от линии фронта до немецкого штаба нёс немецкий солдат. В пути следования нас дважды задерживали немецкие патрули и пытались применить оружие... В 21.00 прибыли в штаб Ляша. Этот штаб находился в специально построенном железобетонном подземном бункере на Университетской площади, насчитывавшем более 20 комнат, между которыми растерянно бегали офицеры... Через полторы-две минуты генерал Ляш вошёл в комнату начальника штаба, и я вручил ему экземпляр листовки-обращения Василевского. Он взволнованно прочитал сообщение и дал согласие прекратить сопротивление и сдаться в плен, оговорив своё решение заботой о сохранении жизни оставшихся в городе 100000 местных жителей. Это было в 21.30".

"ПРАЗДНИК ПОБЕДЫ В КЁНИГСБЕРГЕ
Завершение штурма Кёнигсберга Москва отметила в ночь на 10 апреля 1945 года салютом – 24-мя артиллерийскими залпами из 324-х орудий.
В ознаменование этой победы 9 июня 1945 года была учреждена медаль "За взятие Кёнигсберга". Медалью были награждены все участники Восточно-Прусской операции (с 23 января по 10 апреля) – более 760 тысяч человек. Около 200 воинов были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. 97 частей и соединений получили почётное наименование "Кёнигсбергских".
На территории Калининградской области 169 братских воинских захоронений, в которых покоится прах 118795 воинов Красной Армии и Военно-морского флота, в том числе 96 Героев Советского Союза. Одним из первых памятников в стране был памятник 1200 гвардейцам, открытый в Кёнигсберге 30 сентября 1945 года.
8 мая 1945 года командующий 11-й гвардейской армией Галицкий К.Н. издал приказ, в котором говорилось: "В целях увековечения памяти бойцов и командиров, погибших в боях с немецко-фашистскими захватчиками за город Кёнигсберг, соорудить по утверждённому эскизу-проекту памятник и произвести перезахоронение воинов".
15 июня 1945 года начались работы на строительной площадке, которые шли и днём и ночью при свете прожекторов – площадка ни минуты не пустовала. Через 2,5 месяца памятник был готов. В день 15-летия Победы перед обелиском был зажжён Вечный огонь".

Пройдя через дворик, мы подходим ко входам в два коридора. Левый коридор закрыт решёткой, за которой видно только, что коридор не прямой, а идёт дугой. Судя по всему, он имеет связь с казематированным траверсом, находящимся выше. Правый коридор открыт, он прямой и имеет слабенький уклон, ведёт к боковому полукапониру. Идти по этому коридору сложно из-за того, что внутри нет освещения, попытки подсветить хоть что-то мобильником не изменила ситуацию вообще никак, подсвечивать дорогу вспышкой фотоаппарата оказалось лучшей идеей, но тоже не вариант. В итоге я углубился всего метров на 10, насколько хватало солнечного света от ворот, дальше идти было совсем некомфортно, так я туда и не сходил.
Дальше мы поднялись по одной из аппарелей на вал. Видимо его постепенно приводят в порядок, т.к. видны пеньки спиленных деревьев, а в дворике распиленные стволы, но до окончательного порядка ещё очень далеко. На вале отчётливо видны протоптанные дорожки, отклоняться с них не хотелось. В первую очередь мы осмотрели два казематированных траверса, входы в них были закрыты решётками, но через них было видно устройство помещения, винтовые лестницы с нижних этажей и характерные овальные колодцы, а точнее "окна" между этажами, через которые поднимались боеприпасы. Повсюду под ногами попадаются закрытые решётками колодцы, некоторые засыпаны землёй или мусором, другие нет, и тогда видно, что вниз они уходят на серьёзную глубину. Назначение их различное, одни могли быть вентиляционными шахтами, другие – возможно, выводили к смотровым башенкам, третьи – просто провалы, образованные из-за разрушений в теле форта или обнажившиеся в результате артобстрела ходы сообщения. Некоторые видны на расстоянии, но встречаются и такие, которых не увидишь пока не подойдёшь вплотную, так я чуть не наступил на решётку, которая закрывала колодец, всего лишь сделав два шага от тропинки. А всё потому что решётка была тёмной и заросла травой, вот из-за этого и не хотелось больше сходить с тропинок, дальше я везде ступал аккуратнее, тщательнее выбирая дорогу.
От правой оконечности форта мы пошли по валу с тыльной стороны в направлении центральных ворот, т.е. поверх казарм правого крыла. В районе главных ворот над центральной потерной возвышалось какое-то разрушенное сооружение, от которого вниз уходил засыпанный ход сообщения. Рядом мы обнаружили металлическую трубу со следами от пуль, она напоминала трубу от печки. Потом, прочитав книгу об этом форте, я узнал, что это на самом деле одна из нескольких труб являвшихся элементами заземления. В казематах форта хранилось большое количество боеприпасов и взрывчатки, также у немцев было проведено электричество, и чтобы взрывчатые вещества не сдетонировали от статического заряда или искры от проводки по казематам провели проводку заземления, соединили их более толстыми проводами, вывели в нескольких местах наверх и соединили с такими трубами.
Дальше мы немного прошли по валу над казармами левого крыла. Здесь видно, что почти ничто не тронуто и не благоустроено, только мусора почти нет, а тот что есть – это уже принесённый с собой в недавнее время благодарными посетителями. Сам внутренний дворик был зеркальным отражением такого же правого, смотреть было особенно не на что, поэтому мы вернулись в район главных ворот и прошли к фронтальной части форта по центру вдоль центральной потерны. На пути нам попались два выхода из форта, один был заложен кирпичом, оставили только окошко заделанное решёткой. Другой был сильно разрушен с одной стороны, с другой стороны разрушения были не очень сильными, но вход, возможно, был также заложен кирпичом или завален ещё чем-нибудь, а спуск затоплен, здесь, скорее всего, располагался наблюдательный пункт.
С вала мы спустились ко рву и по маленькому перешейку перешли на напольный капонир, с него я смог увидеть только одну амбразуру закрытую решёткой на правой сторону, к левой стороне подход был осложнён зарослями, и мы туда не стали соваться. На другой стороне рва беззаботно сидели рыбаки, а недалеко от них, правее напольного капонира я увидел разрушенную стену, это был важный след, оставленный сапёрами штурмующими форт. Для удачной переправы через ров было необходимо проделать непосредственный выход к воде, т.к. у края рва был возведён контрэскарп – вертикальная стена. Наши сапёры заложили взрывчатку и несколько снятых ранее немецких мин и подорвали стену, обеспечив нормальный подход ко рву. Потом они поставили дымовую завесу, под прикрытием которой к форту стала переправляться штурмовая группа. В некоторых местах контрэскарпа я обнаружил ещё несколько мест подрыва, возможно переправа была организована в нескольких местах.
От капонира мы вернулись к дворику и спустились по лестнице вдоль кирпичной стены. Перед тем как возвращаться по галереи и потерне назад, мы зашли в ещё одну дверь, он находится справа, если идти в галерею из дворика. За дверью находился коридор, влево и вправо от него находились помещения, а в конце виднелась винтовая лестница. От входа направо расположено помещение, на двух окнах которого выставили находки. Рядом с этим помещение есть ещё одно, вход туда со стороны дворика закрыт железной дверью, но через окно было видно, что там наведён порядок, возможно помещение готовят для чего-то. Дальше по коридору по правой стороне было ещё одно помещение, но вход туда был закрыт решёткой, а весь пол был затоплен, и по уровню воды можно было предположить, что это помещение было связано с затопленным колодцем во дворике. По левой стороне находилось ещё одно помещение, размером побольше первых двух, из него уходил ход в сторону центральной потерны, но там не было света и было непонятно, можно ли вообще там пройти. Когда мы прошли коридор до конца, то сверху по лестнице спускались люди, думаю, что лестница ведёт к помещениям казематированного траверса. А влево от лестницы уходил ещё один ход сообщений в сторону центральной потерны, он был не завален, и как обычно, из-за отсутствия должного освещения, мы туда не стали соваться. При выходе из коридора нас встретил смешной щенок, жене удалось его погладить, а от меня он убегал, видимо испугался.
Вернувшись по галереи и потерне к главным воротам, решили пройтись вдоль казарменных помещений правого крыла. После того как прошли до края форта захотелось зайти внутрь, прошлись по одному из помещений, зашли в крайние правые комнаты, там у немцев был туалет. В казарменных помещениях пол был кирпичный, в туалете бетонный, а в комнате между ними – выложен шестиугольной плиткой. Когда шли обратно, увидели во рву большое количество плавающих у поверхности рыбок.
На этом посещение форта закончилось, мы осмотрели всё что хотели. Возвращаясь к кассе, мы проходили мимо выставки "Тайны инквизиции XVI-XVIII веков", нам предложили зайти за отдельные деньги, но нам это было не интересно и мы направились к выходу. Но информацию со стендов, выставленных у входа, я запечатлел.

Продолжение следует!

Быстрый ответ

Обратите внимание: данное сообщение не будет отображаться, пока модератор не одобрит его.

Имя:
Проверка:
Оставьте это поле пустым:
7961+818+3335=? Если вы бот, то подсчитайте сумму. А если вы человек, то укажите какие цифры написаны между знаками +...+:
ALT+S — отправить
ALT+P — предварительный просмотр