Мой отдых в Светлогорске (и в других местах Калининградской области)

Автор ALexx, 10 сентября 2011, 00:36:17

« назад - далее »

0 Пользователи и 2 гостей просматривают эту тему.

ALexx

Продолжаем разговор!

Музей "Форт №5" является филиалом Калининградского областного историко-художественного музея, часы работы 10:00-20:00, без выходных. К сожалению, не запечатлел стоимость посещения разными категориями граждан, в том числе с экскурсионным обслуживанием. Мы же на экскурсию не попали, не помню почему, то ли в этот день или в это время не проводились, то ли надо было договариваться об этом заранее. За вход мы заплатили по 50 рублей, по-моему, тоже как-то не запомнилось, и вроде бы не надо было отдельно платить за фотосъёмку. По сравнению с воспоминаниями о посещении форта 2 года назад всё вокруг не сильно изменилось. Кроме того, что рядом с воротами стоит касса и туалетная кабинка, поставили немецкую пушку, в выступах стен лежали найденные старые вещи, а ещё действовала отдельная выставка "Тайна инквизиции XVI-XVIII веков", и вход туда оплачивался отдельно, мы туда не пошли. А ещё отдельно стоит стенд для фотографирования "Привет из Кёнигсберга": нарисованные мужская и женская обнимающиеся фигуры в форме времён войны и проделаны дырки в местах, где должна быть голова. При входе в сам форт висят следующие таблички.

"ОБЪЕКТ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗНАЧЕНИЯ
ФОРТ №5,
при взятии которого в апреле 1945 года отличились и были удостоены звания Героя Советского Союза 15 воинов 43 армии 3 Белорусского фронта.
Подлежит государственной охране.
Лица, причинившие вред объекту культурного наследия, несут в соответствии с законодательством Российской Федерации уголовную, административную и иную ответственность".

"МЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ ПРИ ПОСЕЩЕНИИ ОТДЕЛЬНО СТОЯЩЕЙ ЭКСПОЗИЦИИ "ФОРТ №5".
Посетителям и участникам экскурсий запрещается:
1. Отклоняться от маршрута (маршрут осмотра отмечен указателями).
2. Заходить за ограждения опасных мест объекта.
3. Производить раскопки и брать в руки незнакомые металлические предметы.
4. Проникать за решётки, закрывающие входы в необорудованные для осмотра помещения форта.
5. Приближаться ближе 1 метра: к краю крыши и ко рву форта.
Администрация Калининградского областного историко-художественного музея".

Войдя через центральные ворота, мы оказываемся в центральной потерне. Везде, на стенах и на сводах потолка, видны следы боёв. В местах, где эти следы оказались особенно выделяющимися, на образовавшихся выступах, лежат старые вещи, найденные в форте. Освещение хоть и есть, но его очень не хватает, поэтому становится жутковато, зная, что находишься внутри такой здоровой махины в полутьме. У ворот ещё не так страшно, т.к. немного помогает солнечный свет, но чем дальше уходишь вглубь, тем меньше он помогает. В конце концов, единственным источником света остаётся освещение от довольно мощных люминесцентных ламп, которого впрочем, не хватает.
По обе стороны от центральной потерны отходят галереи и коридоры, все они закрыты решётками, поэтому можно видеть, что дальше находится, но туда нельзя попасть, это сделано, потому что ходить туда не безопасно. Дело в том, что некоторым помещениям во время штурма форта были нанесены серьёзные повреждения, которые до сих пор могут вызвать разрушения стен и сводов потолка, а возможно и обвалы. Кроме того, помещения в левой части форта после войны использовались для уничтожения боеприпасов, что естественно привело к необратимым нарушениям целостности этих и соседних помещений, а также соединяющих их коридоров и галерей. Из-за этого вся левая тыльная часть форта сейчас закрыта, потому что почти полностью разрушена.
Пройдя по центральной потерне, выходим к поперечной галерее, по ней вправо можно выйти в правый внутренний дворик. Проход в левый внутренний дворик закрыт кирпичной кладкой, и вообще левая часть из-за больших разрушений менее пригодна для осмотра, я думаю, поэтому туда не будут пускать ещё долго. С левой стороны от потерны можно войти в один из казематов, его готовили к размещению в нём выставки посвящённой фортификации (об этом я узнал недавно из телерепортажа). В каземате есть отверстия по низу стен, напоминающие бойницы, их предназначение мне не понятно. Сам каземат использовался, возможно, для хранения оружия, боеприпасов, вещевого или продуктового имущества. В конце каземата стена имеет интересные отверстия, их назначение мне тоже неизвестно, но сквозь них видны коридоры и ходы сообщений на достаточно близком расстоянии от стены, возможно, эта стена была сооружены уже после войны. Некоторые ответвления от поперечной галереи не были закрыты, но идти туда было боязно, к тому же с собой не было мало-мальски нормального фонарика. Светить мобильником туда было бы просто смешно, порой даже вспышки фотоаппарата не хватало для получения хоть какого-нибудь достаточного для просмотра изображения. Кстати, брать туда на экскурсию с собой фонарик, совсем не плохая идея, некоторые приходили даже с достаточно серьёзными моделями этой техники. Проход по центральной потерне дальше вперёд был закрыт, но не решёткой, а простой ленточкой, туда потерна вела к центральному сооружению форта, напольному капониру и траверсным сооружениям.
Дальше мы пошли вправо по поперечной галереи, там также были помещения не закрытые, но без освещения, некоторые даже были оборудованы, например одна для просмотра видеоматериалов на экране через проектор. А симметрично предыдущему левому каземату был открыт правый каземат, в нём была открыта выставка, посвящённая движению сопротивления немецких студентов нацистскому режиму "Белая роза". Каких-либо экспонатов на этой выставке не было, только стенды с описанием и фотографиями, дальше я приведу содержание этих стендов.

"ВОЗНИКНОВЕНИЕ "БЕЛОЙ РОЗЫ".
"Белая роза" появилась благодаря личной дружбе, которая объединила круг единомышленников.
Кристоф Пробс и Александр Шморель были друзьями со школьной скамьи. С Вилли Графом и Гансом Шолем они встретились в Мюнхенском университете, где изучали медицину в 1941-42 годах. С мая 1942 года здесь же училась и Софи Шоль. Вместе с другими критически настроенными студентами они слушали лекции профессора Курта Хубера, с которыми позже вместе сочиняли листовки против Гитлера.
Это было неожиданно для их социальной среды: и ранняя самостоятельность, и расхождение со взглядами родителей, конфликты с гитлерюгендом до полного отказа вступать в него. Зато Ганс Шоль и Вилли Граф участвовали в запрещённых организациях молодёжи. Поэтому уже в 1938 году они ненадолго были арестованы гестапо.
Важные ориентиры давали книги, многие из которых были запрещены, поэтому была организована связь с ещё живущими авторами, чьи произведения больше не могли публиковаться или публиковались тайно. В качестве солдат медико-санитарной службы молодые люди были направлены на разные участки военных действий. Стала важна переписка с единомышленниками на Родине.
Студенческим ротам разрешался отпуск на учёбу во время семестра, и друзья, вновь объединившись, использовали его на читательские вечера и беседы в ателье Эйкемайера. Насколько разнообразен был круг их интересов, настолько очевидны и противоречия во взглядах. Понимание давалось с трудом и, как свидетельствуют выжившие, время было напряжённым.
АКЦИИ "БЕЛОЙ РОЗЫ".
Очень скоро им будет недостаточно дискуссий и чтения: очевидцы рассказывают о массовых убийствах в Польше и России. Да и собственный фронтовой опыт побуждает Александра Шмореля и Ганса Шоля к действиям. Июнь 1942 года. Они пишут и рассылают четыре листовки "Белой розы", а в конце июля отправляются на Восточный фронт. Вернувшись поздней осенью, выпускают и пятую – "Воззвание ко всем немцам".
В конце января 1943 года битва за Сталинград окончилась поражением. С немецкой стороны погибло около 230000, с русской – свыше 1000000 человек.
Сталинград стал началом усиленного сопротивления фашизму в оккупированных европейских странах. Эта катастрофа породила неуверенность немецкого населения. Для участников "Белой розы" она стала поводом к созданию последней листовки.
В Гамбурге, Саарбрюккене, Ульме, Фрейбурге, Штутгарте и Берлине уже работали небольшие группы Сопротивления, распространяли листовки, поддерживали контакты.
А на стенах университета и других зданий в Мюнхене в феврале появились надписи "Долой Гитлера!", "Свобода!". Их наносили ночью краской Александр Шморель, Ганс Шоль и Вилли Граф.
Заключённые в Дахау рассказывали после войны про эти "голоса свободы" и едва могли поверить, что они исходили от молодых немцев.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОППОЗИЦИЯ В ГЕРМАНИИ 1933-1945 ГОДОВ.
Национал-социалисты и их пособники:
- убили более 130000 немцев;
- держали под арестом несколько сотен тысяч в концлагерях, на каторге, в тюрьмах;
- подвергли более миллиона людей допросам в гестапо.
В 1933 году в Германии насчитывалось 66 миллионов жителей".

"БЕЛАЯ РОЗА"
Студенческое сопротивление гитлеровскому режиму. Мюнхен, 1942-43 годы.
Выставка
Фонда "Белая роза"
Университет Людвига-Максимилиана
Гешвистер-Шоль-Плац, 1
80539 Мюнхен, Германия
Тел. +49 (0)89 / 2180-5359, 2180-5678
Электронная почта: info@weisse-rose-stiftung.de
weisse-rose-stiftung.de
© Текст и фотографии: Фонд "Белой розы", 2010
© Фото: Георг Виттенштайн
© Перевод: Игорь Храмов, 2010
НАЗВАНИЕ "БЕЛАЯ РОЗА"
"Возвращаясь к своей рукописи "Белая роза", я хотел бы ответить, почему я назвал эту листовку именно так: название было выбрано произвольно. Я исходил из предположения, что в убедительной пропаганде должны присутствовать определённые устоявшиеся понятия, которые ничего не означают, хорошо звучат, но за которыми стоит какая-то программа. Возможно, что я выбрал это название интуитивно, потому что в то время я непосредственно находился под впечатлением испанских романсов Брентано "Rosa Bianca". Это не имеет никакого отношения к "Белой розе" истории Англии".
Ганс Шоль, протокол допроса в гестапо, 20.02.1943".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"МЮНХЕН – "СТОЛИЦА ДВИЖЕНИЯ"
2 августа 1935 года Гитлер присваивает Мюнхену титул "Столица движения".
В 1920 году в Мюнхене основывается НСДАП (национал-социалистическая германская рабочая партия). В ночь с 8 на 9 ноября 1923 года в пивной "Бюргербройкеллер" выстрелом в потолок Гитлер провозгласил "национальную революцию". Марш к "залу полководцев" на следующий день должен был завершиться сменой власти в Баварии. Гитлер скопировал поход Муссолини на Рим. Баварская полиция стреляла на поражение. Гитлер бежал, а его 16 приверженцев и трое полицейских погибли.
Во время судебного фарса судья прежде всего искал смягчающие обстоятельства для подсудимого. Гитлер был приговорён к 5 годам тюремного заключения, из которых он комфортабельно отсидел 9 месяцев в Ландсберге. Здесь он диктовал Рудольфу Гессу "Майн Кампф".
9 ноября 1933 года, после захвата власти, провалившийся поход на "зал полководцев" превратился в триумфальное шествие, возглавляемое "носителями кровавого ордена" с "кровавым флагом".
30 июня 1934 года, во время так называемого "путча Рема", Гитлер велит расстрелять сотни "старых борцов" и других предполагаемых оппонентов. За эти и другие убийства никто не понесёт наказания. Марш 9 ноября этого года не состоялся.
9 ноября 1935 года рейхсвер пронесёт гробы 16-ти участников движения через лес знамён, мимо дымящихся пилонов к почётным храмам на Кёнигсплатц. Они были установлены там под вечный караул. Мюнхен стал культовым центром нацистского движения.
В 1934-35 годах Кёнигсплатц была вымощена гранитными плитами. Благородная, выдержанная в стиле классицизма площадь Людвига I становится местом регулярного проведения парадов, форумом для национальных манифестаций и празднеств. Площадь переименовывается в Королевскую. Жители Мюнхена называют её "Платтензее".
С восточной стороны были выстроены дома для партийных работников, сохранившиеся до настоящего времени. Неподалёку располагался "коричневый дом" – официальная резиденция партии и её фюрера.
Эти постройки должны были стать центром будущей имперской "Столицы движения".
МЮНХЕН – СТОЛИЦА НЕМЕЦКОГО ИСКУССТВА
В 1933 году закладывается Дом немецкого искусства. Над входом – слова Гитлера: "Искусство – это благородная миссия, обязывающая к фантастическому служению".
С постройкой этого дома Гитлер намеревался вновь сделать Мюнхен центром искусства, как это было во времена Людвига I.
Здесь ежегодно, с 1937 по 1944 годы, выставляется "немецкая культура", которая "... должна быть и будет вечной, как всё творческое достояние народа".
Возвышенными и вечными Адольф Гитлер считает исторические архитектурные стили, а именно классицизм и ренессанс. Современное же искусство, по его мнению, является "сбивающим с толку шарлатанским надувательством".
В 1937 году торжественно открывается Дом немецкого искусства, построенный по проекту профессора Трооста. Мюнхен превращается в одну огромную кулису: знамёна и декорации скрывают и преобразуют город. В длинном праздничном шествии в "День немецкой культуры" по городу на повозке с лошадьми движутся её "2000" лет.
В противовес "понятной и настоящей" сущности немецкого искусства в аркадах придворного сада демонстрируется "вырождающееся" искусство – модерн. Эти произведения выставлены скученно, вперемешку и сопровождены язвительными комментариями.
"Чистка" храма искусств, которой ещё в 1927 году добивалось "Националистическое общество немецкой культуры", в конце концов осуществляется и находит одобрение широких народных масс.
"С сегодняшнего дня мы будем вести неумолимую очистительную войну против последних элементов разложения нашей культуры. Если же среди вас найдётся хоть один, который всё ещё верит в своё высокое предназначение, то у него есть 4 года, чтобы доказать это. Этих четырёх лет хватит и нам, чтобы прийти к окончательному решению. Итак, все – и в этом я вас заверяю – все поддерживающие друг друга и тем самым держащиеся на плаву шайки болтунов, дилетантов и сторонников лжеискусства будут выявлены и ликвидированы. Пусть эти доисторические представители искусства из каменного века, эти болтуны от культуры возвращаются в пещеры и там наносят свои примитивные интернациональные каракули".
Из речи Гитлера против современного искусства во время открытия выставки искусств в 1937 году.
МЮНХЕНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
После первой Мировой войны Мюнхенский университет постепенно становится бастионом реакции. 21 февраля 1919 года граф Арко-Валлей застрелил первого премьер-министра вольного государства Баварии Курта Айснера. В университете у графа было много единомышленников.
Под руководством Рудольфа Гесса и Вильгельма Брюкнера – впоследствии крупных фигур в нацистском руководстве – вооружённые студенты приняли участие в гитлеровском путче.
Господствовала праворадикальная и националистическая идеология. В конфликт со своими коллегами и сотрудниками вступил ректор Карл Фосслер, одним из первых отважившийся в 1928 году поднять чёрно-красно-золотой флаг – символ республики. Хотя в то время официальным был чёрно-бело-красный – флаг кайзеровской империи.
Народный – значит антисемитский. Уже в 1920 году Альберт Эйнштейн не имел возможности читать лекции в университете. В 1925 году химик и Нобелевский лауреат Рихард Вильштеттер уходит в отставку в знак протеста против "низменного, нетерпимого, антиконституционного антисемизма", который ощущался и в выборных факультетских органах.
В 1926 году был основан Национал-социалистический Союз Немецких Студентов, который имел быстрый успех на выборах: в 1930 году он набрал одну треть, а в 1931 году – большинство студенческих голосов. Эти национал-социалистические успехи взошли на почве "здорового национального мышления". Его охотно придерживалась и либерально настроенная профессура.
В 1933 году после смены власти все другие студенческие объединения были запрещены. Как внутри, так и вне стен университета можно было наблюдать коричневую униформу. 10 мая 1933 года по входным билетам и с программой предстоящего вечера студенчество приглашало желающих на Королевскую площадь для "акта сожжения книг".
"Законом о восстановлении немецкого профессионального чиновничества" от 7 апреля 1933 года от работы в университете были отстранены профессора-евреи и почти все научные сотрудники той же национальности.
Началась медленная смерть немецкой науки. Многие эмигрировали, некоторые покончили жизнь самоубийством.
В 1934 году университет потерял независимость. Имперское министерство берёт руководство в свои руки, назначает по "принципу фюрера" ректоров и деканов.
С 1 сентября 1939 года многие студенты становятся солдатами. Теперь униформа вермахта становится атрибутом аудиторий. В январе 1943 года, когда гауляйтер Гислер во время выступления в немецком музее призвал студенток лучше родить фюреру ребёнка, чем продолжать учёбу, дело дошло до протестов со стороны студентов-солдат.
Этот открытый протест студентов вдохновил друзей: "Долой Гитлера!", "Свобода!" – пишут они на стенах. 18 февраля Ганс и Софи Шоль распространяют листовки в университете".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"МОЛОДЁЖНОЕ ДВИЖЕНИЕ
Вхождение молодёжи в союзы было реакцией на желание фатерланда "привязать" её к семье и ценностным ориентирам взрослых. Она же хотела свободно развиваться и идти своим собственным путём. Так молодёжное движение стало социальной школой "неприспособленчества" – прежде всего там, где союзы существовали самостоятельно. В конце 20-х годов руководящую функцию взяла на себя немецкая молодёжная организация "dj.1.11". эта группа создала молодёжную культуру, которая распространялась среди других союзов и объединений.
Влияние молодёжных объединений на круг друзей "Белой розы" было очевидным. Ганс Шоль был связан с "dj.1.11", Вилли Граф – с "Серым Орденом", на Кристофа Пробста оказывала влияние "Свободная школа".
ГИТЛЕРЮГЕНД
17 июня 1933 года рейхсюгендфюрер НСДАП Бальдур фон Ширах был назначен "фюрером молодёжи Немецкого Рейха" и наделён служебными полномочиями.
Из закона о гитлерюгенде от 1 декабря 1936 года:
"От молодёжи зависит будущее всего немецкого народа. Поэтому она должна быть подготовлена к своим обязанностям.
В этой связи имперское правительство приняло следующий закон:
1. Вся немецкая молодёжь объединена в гитлерюгенд.
2. Вся немецкая молодёжь должна воспитываться, кроме родительского дома и школы, в гитлерюгенде физически, духовно и нравственно в духе национал-социализма для служения народу и нации".
В 1938 году 8,7 млн. юношей и девушек стали членами гитлерюгенда.
МОЛОДЁЖНАЯ ОППОЗИЦИЯ В ТРЕТЬЕМ РЕЙХЕ
Члены организации "Социалистическая рабочая молодёжь" ещё в начале национал-социалистического правления ушли в подполье. Собираясь под видом гимнастического союза "Фихте" и кружков художественной самодеятельности, они разрабатывали систему действий, направленных против национал-социалистов. Коммунистические союзы с самого начала выступали против воспитания молодёжи в духе национал-социализма: они были запрещены уже в 1933 году. Прежде всего, они выступали против всеобщей воинской и трудовой повинности.
В 1933 году католическим молодёжным организациям согласно имперскому конкордату – договору между церковью и правительством национал-социалистов – ещё были разрешены отличительные знаки, униформа и знамёна. Но после захвата власти Гитлером начались притеснения, и в 1939 году эти союзы были запрещены.
18 декабря 1933 года евангелическая группа молодёжи была присоединена к государственной национал-социалистической молодёжной организации. Многие молодые священники вступили в ряды НСДАП. Но, когда выяснилось, что крест должен быть заменён свастикой, ими было основано "Движение молодых реформаторов". Оно относилось к протестантской церкви, к которой примыкали верующие христиане, противостоящие национал-социализму.
Еврейская молодёжь согласно закону исключалась из рядов гитлерюгенда и всех спортивных союзов. Ей разрешалось состоять исключительно в еврейских организациях. Но даже в Германии, где господствовала национал-социалистическая идеология, еврейское молодёжное движение продолжало своё существование. Однако под угрозой преследования возникли новые формы самообороны: подготавливалась эмиграция в Палестину.
Осенью 1937 года по всей Германии прокатилась волна арестов, уничтожившая остатки большого молодёжного движения, появившегося ещё в начале тысячелетия. Она коснулась Ганса Шоля и Вилли Графа, которые ещё в юности познакомились с застенками гестапо.
В последние годы войны в разрушенных западных городах появились группы молодых людей, избегавших вступления в гитлерюгенд, а также участия в войне. Полиция и гестапо вели с ними ожесточённую борьбу. Примером может служить организация "Пираты эдельвейса", с членами которой гестапо обращалось, как с уголовниками".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"РУССКИЕ КОРНИ
16 сентября 1917 года в Оренбурге родился Александр Шморель – один из организаторов "Белой розы". Ещё ребёнком он покинул южноуральский город, но именно это оренбургское происхождение повлияло на его тесную духовную связь с далёкой и романтической русской родной и частично на мировоззрение друзей Александра по Сопротивлению.
Дед Александра – Карл-Август Шморель – выходец из Восточной Пруссии приехал в Оренбург в середине прошлого века, когда ему было 23 года, и открыл меховую лавку. Он не был исключением – в то время в Оренбурге своё дело имели несколько немецких купцов. Все они были людьми известными и уважаемыми: Клюмп, Фокеродт, Оберлендер, Гофман – эти имена на протяжении десятилетий были неразрывно связаны с историей оренбургского края. Меховая лавка Шмореля находилась на Николаевской – центральной улице города. В сентябре 1878 года К.-А. Шморель подал прошение в Оренбургскую городскую управу об отводе земли под устройство паровой мельницы и лесопильни. В последующие годы дела "временно оренбургского" купца Шмореля процветают: в "Товарищество паровой лесопильни" вступают соотечественники – купцы Гуго Богданович Оберлендер и Август Данилович Фокеродт, земельный участок расширяется, техническое оснащение лесопильни "Шморель и К°" осуществляет известный в Оренбурге инженер Ф.К. Эверт.
На очередном заседании 21 февраля 1885 года городская Дума рассматривала новое предложение Карла-Августа Шмореля – об открытии пивоваренного завода на Водяной улице. Идея немецкого купца была одобрена, однако для постройки пивоварни предложили другой участок земли, на северо-западе города.
После смерти К.-А. Шмореля в 1902 году дела ведёт его бывший компаньон Рудольф Оберлендер (брат Гуго Оберлендера), который также берёт на себя заботу о наследниках. Десять детей Шмореля – четыре девочки и шесть мальчиков – тоже связали свою судьбу с Россией. Первая мировая война существенно осложнила жизнь германских подданных в Оренбуржье. Даже Франц Эмиль Карлович Шморель, который ещё задолго до начала военных действий, в 1896 году, принял российское подданство, прошёл к 1912 годувсе ступеньки служебной лестницы до члена городской управы, а год спустя был избран тайным голосованием на должность "Заступающего на место Оренбургского Городского Главы", - и он в июле 1915 года вынужден был подать прошение об отставке.
Отец Александра Шмореля, Гуго Карлович, родился 19 февраля 1878 года в Оренбурге. Воспитывался он в основном не в родительском доме на Каргалинской улице, а в загородных имениях Оберлендеров, с которыми семья Шморелей к тому времени успела породниться. Именно эти воспоминания детства наиболее сильно врезались в его память. Степные просторы необъятной России из рассказов отца впоследствии перекочевали в сознание подрастающего Александра.
С помощью Оберлендера Гуго Карлович отправляется в Мюнхенский университет изучать медицину. Став врачом, он возвращается в Россию и поступает на работу в качестве ассистента при институте внутренних болезней Московского университета. В Москве Г.К. Шморель знакомится с дочерью коллежского асессора из Кременчуга Натальей Петровной Введенской. Война с Германией вынуждает Гуго Карловича покинуть столицу, и они вдвоём с невестой едут в Оренбург, где 16 ноября 1916 года венчаются в Петропавловской церкви. Год спустя у них родился сын, которого они назвали Александром и крестили по православному обряду.
По указанию Николая II от 2 февраля 1915 года тысячи австрийских и германских подданных были отправлены на Урал, а вскоре к ним добавились потоки военнопленных. Гуго Шморелю предстояло заботиться о здоровье своих соотечественников в родном ему Оренбурге – на протяжении нескольких лет он был главным врачом "Комиссии по оказанию помощи австрийским и германским поддонным из средств американского консульства в Москве".
После смерти Натальи Введенской от брюшного тифа в 1918 году Гуго Карлович вторично женится на немке Елизавете Гофман – дочери известного оренбургского владельца пивоваренного завода, а в 1921 году, с последним эшелоном немецких переселенцев, семья покидает Россию. Уже в Германии родились брат Александра Шромеля – Эрих и сестра Наталья, но русские традиции, русский язык наложили свой неизгладимый отпечаток на дальнейшую судьбу Шморелей, а под влиянием Александра стали близки и понятны другим участникам "Белой розы".
"Прекрасная, великолепная Россия! Берёза – твоё дерево. Там, далеко-далеко, где земля соприкасается с небом – на краю бесконечно широкой долины, она стоит одиноко и тянется к небу. Ты, одинокая берёза, вечный степной ветер ласкает, треплет, ломает тебя, ты – его вечная игрушка. Разве русский человек не похож на тебя? Разве он не такой же одинокий, разве его цвета – не твои цвета, такие же светлые, белые и нежно-зелёные, его мягкая душа – разве она не похожа на твой мягкий белый ствол, его слабая воля – разве не похожа она на твои упругие ветви, твою дрожащую листву? Разве он не такая же игрушка жизни, как ты – ветер? И разве он не так же прекрасен, как ты?..".
Александр Шромель, 7 августа 1942 года.
"Многие из гласных обрадовались новому заводу и новому пиву, которое, без сомнения, превзойдёт старое пиво старого Клюмпа (владелец другого пивзавода в Оренбурге) и будет не только вкуснее и здоровее, но и дешевле, так как горожане могли бы наверняка сберечь сто тысяч четвертаков...".
"Оренбургский листок", 24 февраля 1885 года, о слушании в городской Думе заявления К.-А. Шмореля о постройке пивного завода.
"23 августа 1914 года... установлено, что страховой агент 3-го участка Челябинского уезда Иван Августович Шморель, есть германский подданный и ввиду происходящей войны между Германией и Россией он не может состоять на службе в Губерноском Земстве и подлежит увольнению".
Из постановления 159 Оренбургской губернской земской управы.
"Настоящим подтверждаю, что доктор Шморель, подданный Германской империи, работал во время войны врачом в Оренбургской губернии (Россия) на благо немецких граждан и военнопленных... Доктор Гуго Шморель неутомимо, с полной самоотдачей помогал своим землякам всё это время. Его врачебные знания и огромный опыт, вызывающие спокойное доверие черты характера, что было очень важно для больных военнопленных во время войны, сделали его неоценимым сотрудником нашего немецкого Комитета по оказанию помощи...".
Ф. Маух, Базель, 4 сентября 1921 года.
"Мой отец рассказывал о России – он так охотно вспоминает об этом безвозвратном времени. Он говорил о поместье, которое у них было в Уральских горах. Оно было большое – 64000 гектар – и располагалось у подножья гор, вдали от всех городов – это был рай".
Александр Шморель – Ангелике Пробст, 26 апреля 1941 года".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"АЛЕКСАНДР ШМОРЕЛЬ
Александр – в семейном кругу и друзья звали его Шурик – рано потерял мать, но её место заняла няня Феодосия Лапшина – неграмотная крестьянка из села Романовка Царицинского уезда Саратовской губернии, которая воспитала мальчика на русских народных сказках и песнях. Елизавета Гофман – мачеха Александра – тоже родилась и провела всю жизнь в Оренбурге, поэтому и после переезда семьи в Германию Шурик рос в двуязычной среде, был гражданином Германии, но русский язык, язык первых лет, считал родным. Русскую культуру он воспринимал как свою духовную родину.
С приходом Гитлера к власти Александр всё чаще высказывал неприязнь к существующему режиму. В разговоре с близкими он старался дистанцироваться от "новой Германии": "Я ведь по матери русский", – говорил он. Когда Александру было 16 лет, он в разговоре с братом Эрихом и друзьями назвал Гитлера "убийцей". Будучи призванным на службу в вермахт, он пытался отказаться от принятия присяги на верность фюреру и просил уволить его из армии.
Оппозиционный настрой Шмореля находил своё выражение в занятии искусством. Интерес к музыке Александр сочетал с занятиями в школе рисования Генриха Кенинга. Друзьям были хорошо известны рисунки городских бродяг, сделанные Шуриком с натуры. Шморель попробовал себя даже в качестве скульптора: предметом его гордости была голова Бетховена, слепленная по рисунку художника Леонида Пастернака – друга семьи. А. Шморель переводил произведения русских классиков для своих друзей на немецкий язык. Особое отношение было у него к Достоевскому, цитаты из которого сплошь и рядом встречаются в его письмах.
После окончания военной службы Александр начал учиться на врача в Гамбургском университете. Это решение было принято по настоянию родителей и позволило впоследствии избежать непосредственного участия в боевых действиях. Однако уже вскоре после начала войны А. Шморель в качестве санитара был отправлен в поход на Францию. На следующий год он продолжил учёбу в Мюнхене. Изучение медицины давало возможность быть военнослужащим в так называемой студенческой роте и не всё время проводить в полевых лазаретах. В университете Александр находит круг единомышленников, оппозиционно настроенных по отношению к н6ацистскому государству.
С 1940 года в родительском доме Шморелей часто собирались будущие вдохновители организации "Белая роза": кроме Кристофера Пробста, товарища Алекса по гимназии, приходили Ганс Шоль и Вилли Граф. Друзья читали и обсуждали теологические, философские произведения, знакомились с русской литературой – "для отдохновения души", как скажет об этом позже Шморель.
Постепенно негативное отношение к режиму потребовало более активных форм протеста: у Александра Шмореля и Ганса Шоля созрело решение написать листовки. Первые тексты друзья сочиняют вместе. Часть второй листовки, в которой впервые обличается уничтожение евреев, была написана Александром. Тексты печатались на машинке, которую Шморель брал у знакомых взаймы.
Летом 1942 года Г. Шоль, А. Шморель, В. Граф и Г. Фуртвенглер были откомандированы на Восточный фронт. Отправку во вражескую страну Александр воспринимает как возвращение на Родину. Свободно владея русским, он без труда устанавливает контакт с местным населением, переводит друзьям разговоры с крестьянами. "Благодаря присутствию здесь Алекса передо мной впервые по-настоящему открывается эта страна. Мы часто сидим с крестьянами, поём и слушаем чудесные старые песни", – писал домой Вилли Граф.
После возвращения в Мюнхен А. Шморель также активно участвует во всех акциях "Белой розы". Поражение 6-й армии под Сталинградом Александр рассматривал как прорыв в новое время, без нацизма. Вместе с друзьями в феврале 1943 года он участвовал в нескольких ночных вылазках, нанося дёгтем надписи "Свобода!", "Долой Гитлера!" на десятках важнейших общественных зданий Мюнхена.
После ареста брата и сестры Шоль Александру удаётся скрыть – через знакомых он получил паспорт болгарского подданного, сына русских эмигрантов армянского происхождения, Николаева-Гамасаспяна. После неудачной попытки перейти Швейцарскую границу Шморель возвращается в Мюнхен, где уже опубликовано объявление о его розыске. В тот же день, во время воздушного налёта, укрывшийся в бомбоубежище Александр был узнан и передан в руки гестапо.
Второй судебный процесс по делу "Белой розы", состоявшийся 19 апреля 1943 года и происходивший, как и все остальные нацистские судилища, в худших традициях показательных процессов Вышинского, приговорил Александра Шмореля к смерти. 13 июля А. Шморель был казнён на гильотине.
"Мы полностью отдавали себе отчёт в том, что изготовление антигосударственных печатных изданий является деянием, направленным против национал-социалистического правительства, которое в случае расследования привело бы к тяжелейшему наказанию. Всё, что я совершил, я делал не неосознанно, наоборот, я даже рассчитывал на то, что в случае следствия мне придётся расстаться с жизнью. Я смог перешагнуть через всё это, поскольку мои внутренние обязательства действовать против национал-социалистического государства были выше этого".
Александр Шморель, протокол допроса гестапо, 26 февраля 1943 года.
"Беспокойство, ужасное беспокойство – вот основная черта моей жизни здесь. Я бы не выдержал здесь, если бы у меня здесь не было некоторых обязательств. Только они дают мне моральное право оставаться здесь. Я должен пока ещё побыть здесь. Как только окончатся мои обязательства, завершиться и моё пребывание в Германии. Тогда исполнится моё заветное желание, которое я всю свою жизнь ношу с собой, – я вернусь назад в Россию, на свою Родину.
Скоро, через неделю, я снова займусь скульптурой, и все мои работы дальше дышать, будут наполняться таким же беспокойством, которое не доставляет мне ни единой спокойной минуты. Причина этого беспокойства – кто знает? – быть может, мой характер, быть может, что-то другое".
Александр Шморель русской подруге Нелли, 9 декабря 1942 года.
"Я часто и много разговариваю с русским населением, с простым народом и интеллигенцией, особенно с врачами. У меня сложилось самое хорошее впечатление. Если сравнить современное русское население с современным немецким или французским, то можно прийти к поразительному выводу: насколько оно моложе, свежее и приятней".
Александр Шморель родителям, 5 августа 1942 года.
"Я много уделял внимание творчеству Достоевского, и Шурик тоже очень ценил Достоевского. Мы читали вместе "Братьев Карамазовых", в особенности главу "Легенда об Инквизиторе". В образе мыслей Инквизитора мы ощущали сходство с нацистами. Инквизитор хотел сделать людей счастливыми насильно. Якобы только фюрер и партия могут привести человека к счастью и благосостоянию, а все те, кто против, – должны бытьуничтожены... Что же тогда делать? Разве не надо бороться, протестовать? Да, это необходимо, пока позволяют силы".
Николай Гамасаспян, 1987 год".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"ГАНС ШОЛЬ
Ганс Шоль родился 22 сентября 1918 года в городе Ингерсхейме (Вюртемберг). Его отец был бургомистром этого города. В 1932 году семья Шоль переехала в Ульм. Отец стал руководителем бюро доверительного управления по экономическим и налоговым делам.
В 1931 году вопреки возражениям родителей Ганс вступил в гитлерюгенд и стал "звеньевым". Он организовал "службу", полную приключений и очень естественную, так что многие мальчики примкнули к его "звену". Разочаровавшись в национал-социализме с его бюрократическим управлением извне и партийным руководством, он устанавливает контакт с членами организации "dj.1.11" к тому времени уже запрещённым ответвлением молодёжного движения.
В 1937 году Ганс Шоль был задержан за свою запрещённую деятельность. Отрицание всё более открыто выступающей диктатуры привело к расширению круга друзей.
В марте этого же года Ганс сдал экзамены в реальном училище в Ульме, после чего был призван отбывать трудовую повинность, а потом на двухгодичную службу в вермахте, в кавалерийском подразделении в Бад-Канштате.
Весной 1933 года в Мюнхене он начал учиться медицине. Несмотря на размещение в казарме и служебные обязанности, в студенческой роте Ганс нашёл своих друзей-единомышленников.
Летом 1940 года он участвовал в военной кампании во Франции в качестве фельдфебеля медико-санитарной службы. Читая книги современных французских писателей, философов и теологов, он открыл для себя неортодоксальное христианство.
Осенью 1940 года Ганс смог продолжить учёбу в Мюнхене. Он подумывал об изучении истории и политики и завязал знакомства с "оставшимися не у дел" мюнхенскими интеллигентами, учёными, философами, деятелями искусства.
С июля по октябрь 1942 года вместе со своими друзьями Александром Шморелем, Вилли Графом, Губертом Фуртвенглером и Юргеном Виттенштайном он был откомандирован для прохождения санитарной службы на Восточный фронт.
"Листовки "Белой розы" под таким заголовком появились первые четыре листовки, написанные Гансом Шолем и Александром Шморелем весной 1942 года. Это название становится символом всей группы Сопротивления.
В январе 1943 года друзья приступают к массовому изготовлению пятой листовки, теперь уже вместе с Вилли Графом и Софи Шоль. Свыше 10000 экземпляров рассылают по Германии.
В начале февраля жители Мюнхена увидели на стенах домов в центре города надписи: "Свобода!", "Долой Гитлера!". Ганс Шоль, Александр Шморель и Вилли Граф рискуют во время своих ночных вылазок.
После распространения листовок летом 1942 года, после массового изготовления и рассылки 5-ой листовки в январе 1943 года, после написания лозунгов на общественных зданиях, Ганс со своей сестрой Софи был арестован гестапо во время распространения 6-ой листовки в Мюнхенском университете.
22 февраля 1943 года Ганс, Софи и их друг Кристоф Пробст были приговорены особым Народным судом к смертной казни. В тот же день приговор был приведён в исполнение.
На его письменном столе нашли записку: "Крест, ты ещё долго будешь светом земли. Эллада – наша вечная любовь" (Стефан Джордж). Перед эшафотом он громко крикнул: "Да здравствует свобода!"
"Исходя из предположения о невозможности завершения войны в нашу пользу по причине поражения на Восточном фронте и чрезвычайного усиления военной мощи Англии и Америки, после долгих и мучительных размышлений я пришёл к выводу, что есть только одно средство для сохранения европейской идеи, и этим средством является сокращение сроков войны. С другой стороны, мысль об обращении с населением на оккупированных нами территориях вызвала у меня отвращение. Я не мог себе представить, что такими методами возможно добиться господства мирного созидательного труда в Европе. Эти соображения послужили основой для возникновения скептического отношения к этому государству. И так как я, гражданин своей страны, старался не остаться равнодушным к судьбе своего народа, я решил отразить свои убеждения не только в мыслях, но и в поступках. Так возникла идея создания листовок".
Ганс Шоль, протокол допроса гестапо, 20 февраля 1943 года.
"Сегодня я должен быть таким, какой я есть. Душой и телом я далеко от тебя, но я не чужой тебе. Я ещё никогда не питал такого глубокого уважения к твоему чистому сердцу, как в эти дни, когда жизнь превратилась в постоянную опасность. Но так как я сам выбрал эту опасность, то я свободно и беспрепятственно должен следовать туда, куда я хочу. Я много заблуждался, и я знаю это. Передо мной раскрывается бездна, моя душа погружается во тьму, но я устремляюсь туда. И как много истины в словах Клоделя: "Жизнь – это большая авантюра, ведущая к свету".
Ганс Шоль Розе Негеле, 16 февраля 1943 года.
"на следующее утро я сопровождала Софи и Ганса на лекцию профессора Хуберта, посвящённую Лейбницу. У входа в университет стояла большая толпа студентов, разглядывающих стену. Подойдя ближе, мы увидели, что на ней чёрной краской большими буквами было написано слово "СВОБОДА". Уборщицы усердно старались стереть эту надпись. Один из старшекурсников сказал Софи: "Вот сволочи!" Ганс поторопил нас, объясняя это тем, что мы можем вызвать подозрение. Уходя, Софи тихонько сказала: "Им ещё долго придётся тереть! Это дёготь!"
Элизабет Хартнагель-Шоль, 1968 год.
"Я направилась к университету и заметила Ганса, идущего мне навстречу с противоположной стороны. Крупным шагом, немного наклонившись вперёд, он шёл сквозь толпу. Едва заметная, почти озорная улыбка светилась на его живом лице. Когда мы вошли в здание, пройдя мимо толпы вооружённых вёдрами, вениками и щётками уборщиц, соскабливающих надпись на каменной стене, его улыбка стала выразительнее. И потом когда к нам подбежал какой-то взволнованный студент и спросил:"Вы уже видели?", Ганс рассмеялся и ответил "Нет, а что такое?". И с этого момента я начала безумно бояться за него".
Трауте Лафренц, 1946 год".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"СОФИ ШОЛЬ
Софи Шоль родилась 9 мая 1921 года в Форхтенберге (Вюртемберг). Она была четвёртым ребёнком в семье с пятью детьми.
С 1932 года до выпуска в 1940 году она училась в средней школе для девочек в городе Ульме.
В 1934 году она поступила в гитлерюгенд, была лидером молодёжной женской организации, а позднее – в "Союзе немецких девушек". Способная к черчению и рисованию, она впервые соприкоснулась с произведениями так называемых "вырождающихся" художников. В литературе, тяготеющей к философии и теологии, она нашла мир, противоположный национал-социализму.
Аресты её братьев и их друзей в ноябре 1937 года привели к отрицанию гитлерюгенда. От друзей и учителей она узнала об оппозиционной ориентации отца. Политическая позиция теперь становится важна для неё при выборе друзей.
Софи любила детей. Так, после экзамена на аттестат зрелости она поехала в Ульм-Зефлинген на семинар воспитателей детского сада, надеясь тем самым уклониться от государственной трудовой повинности, отработав авансом. Это было ошибкой: с весны 1941 года она должна была в принудительном порядке работать в Краухенвизе под Зигмарингеном, затем – полгода вспомогательной военной службы воспитателем яслей в Блумберге. Казарменная жизнь побудила её к раздумьям о пассивном сопротивлении.
Наконец, в мае 1942 года, она смогла поступить в университет Мюнхена на факультет биологии и философии. Её брат Ганс, который уже изучал там медицину, познакомил её с друзьями. Несмотря на то, что их общение носило политический оттенок, катание на лыжах, горы и плавание играли также большую роль. Они много читали, музицировали и часто ходили вместе на концерты.
В Мюнхене удавалось общаться с писателями, философами и художниками. Для Софи, углубленно занимавшейся христианством, встреча с такими людьми, как Карл Мут и Теодор Хекер была очень важна. На передний план выдвигался вопрос, как отдельная личность должна вести себя при диктаторском режиме.
В 1942 году во время каникул Софи Шоль должна была отрабатывать на одном оборонном металлургическом комбинате в Ульме. В это же время её отец отбывал тюремное заключение за неосторожное замечание в адрес Гитлера, допущенное в разговоре с сотрудницей.
Узнав о "Белой розе", Софи приняла активное участие в изготовлении и распространении последних двух листовок в городах Южной Германии. Во время распространения шестой листовки в Мюнхенском университете 18 февраля 1943 года она была арестована. 22 февраля Софи Шоль, её брат Ганс и друг Кристоф Пробст были приговорены к смерти и несколько часов спустя казнены на гильотине. Тюремный священник доктор Альт в восхищении вспоминает: друзья бесстрашно встретили смертную казнь, что вызвало уважение даже привыкших ко всему тюремных надзирателей.
"Последний вопрос: Во время допроса, который длился два дня, Вы, кроме всего прочего, хотя коротко, но всё же обсуждали различные политические и мировоззренческие вопросы. Неужели Вы так и не осознали, что Ваши действия, как и действия Вашего брата и его соратников, – являются преступлениями против наших частей, нашего общества. Особенно на этом этапе войны, когда идут тяжелейшие, ожесточённейшие бои на Востоке. И заслуживают самого сурового приговора.
Ответ: Я отрицательно отвечу на этот вопрос. Как и прежде, я придерживаюсь мнения, что сделал самое лучшее, что можно было сделать сейчас для моего народа. Поэтому я не сожалею о содеянном и осознаю все возможные последствия".
Софи Шоль, протокол допроса гестапо от 20 февраля 1943 года.
"Я познала, что твёрдый дух без доброго сердца точно так же бесплоден, как и доброе сердце без твёрдости духа. По-моему, это слова Маритэна: "Il faut avoir un esprit dur et le coeur tendre". Слово, не исходящее из глубины души, – мёртвое слово, и чувство, которое не является результатом мысли, – бесполезно..."
Софи Шоль, 1942 год.
"Десять последних дней января и до пятого февраля 1943 года я гостила у Ганса и Софи в Мюнхене...
Однажды вечером Ганс с Алексом Шморелем ушли, по их словам, в женскую клинику. Вскоре после этого в квартире появился Вилли Граф. Софи, как мне показалось, сильно нервничала в тот вечер. Мы прогуливались по "Английскому саду". Во время прогулки Софи сказала мне, что нужно действовать, например, писать лозунги на стенах. "У меня есть карандаш в сумке", – сказала я. Софи: "Дёгтем это нужно делать!". Я: "Это же опасно". Софи не согласилась: "Ночь – наш союзник".
Элизабет Хартнагель-Шоль, 1968 год.
"Какой прекрасный солнечный день, а я должна уйти. А сколько сегодня должно погибнуть на полях сражений, сколько молодых, полных надежд жизней... Что значит моя смерть, если наши поступки растормошат и пробудят тысячи людей".
Сон Софи в ночь перед казнью:
"Солнечным днём, одетая в длинное белое платье, я несла ребёнка на крещение. Дорога вела вверх по крутой горе к церкви, но я крепко и уверенно держала ребенка в руках. Внезапно передо мной разверзлась пропасть. У меня хватило лишь времени, чтобы положить ребёнка прежде, чем упасть в бездну. Ребёнок – это наша идея. Она пробьётся, несмотря на любые препятствия. Мы были зачинателями, но прежде сами должны умереть за эту идею".
Софи Шоль по свидетельству соседки по камере Эльзы Гебель".

Продолжение следует!

ALexx

Продолжаем разговор!

"ВИЛЛИ ГРАФ
Вилли Граф родился 2 января 1918 года в городе Кухенхайме, округ Ойскирхен. Детство его прошло в Саарбрюккене, где в 1922 году его отец стал управляющим большого оптового виноторгового предприятия. Свои юношеские годы Вилли провёл в строгой католической атмосфере родительского дома вместе с младшей и старшей сёстрами.
В 1937 года он закончил гуманитарную гимназию имени Людвига. Особый интерес он проявлял к немецкому языку и религии, истории и географии, позднее – к греческому языку и музыке.
В 11 лет Вилли становится членом школьного католического союза "Новая Германия", который продолжал традиции движения "Вандерфогель". После роспуска религиозных молодёжных организаций национал-социалистами в 1934 году шестнадцатилетний Вилли вступает в союз "Серый орден", который образовался из бывших членов юго-западной немецкой организации "Союзников" – объединения одинаково мыслящих молодых людей, ищущих свой собственный способ существования. Члены "Серого ордена" пытались найти новый подход к литургии. Они хотели повлиять на реформу католической церкви. В этом кругу Вилли приобрёл существенные познания в области литературы и теологии. Для того, чтобы осознать, что быть человеком и быть христианином – это единое целое, нужно самому сочетать в себе черты политически осведомлённого и жаждущего действия христианина. Всё яснее становилось также, что национал-социализм и христианство не могут существовать в согласии. Вили всё больше убеждался в том, что он должен противостоять режиму. Несмотря на все уговоры и угрозы, он так и не вступил в гитлерюгенд. В конце концов в январе 1938 года он был арестован на три недели за участие в запрещённых собраниях, поездках и лагерях. Вместе с другими 17 членами "Серого ордена" он предстал перед особым судом Маннхайма по обвинению в "союзных интригах". Дело было прекращено из-за амнистии после "присоединения" Австрии.
После отбытия полугодовой трудовой повинности с зимнего семестра 1937-38 годов Вилли Граф начал изучать медицину в Боннском университете.
В январе 1940 года он был призван на службу в вермахт в качестве санитара. В первую очередь в Югославии, Польше и России он увидел бедственное положение гражданского населения во время войны и многое услышал о зверском уничтожении евреев.
В апреле 1942 года получил возможность продолжить обучение во второй студенческой роте. В середине июня 1942 года он познакомился с Александром Шморелем, братом и сестрой Шоль, Кристофом Пробстом, позднее – с профессором Куртом Хубером. Товарищей, разделяющих его оппозиционные идеи, он нашёл также в хоре им. Баха и в кружке спортивного фехтования.
В июле 1942 года вместе с Гансом Шолем и Александром Шморелем, которые уже в июне напечатали и распространили первые листовки "Белой розы", он был отправлен на трёхмесячную полевую практику на Восточный фронт.
К зимней сессии 1942-43 годов Граф, Шморель и Шоль вернулись в Мюнхен. В это время – предположительно 2 декабря 1942 года – Вилли принял окончательное решение участвовать в акциях сопротивления "Белой розы". Он помогает при изготовлении и распространении пятой и шестой листовок и пишет по ночам на стенах государственных учреждений вместе с Гансом Шолем и Александром Шморелем призывы к свободе. Прежде всего Вилли Граф получил задание распростанить движение Сопротивления за пределами Мюнхена. С листовками и множительным аппаратом в чемодане он пытается во время рождественских каникул 1942-43 года, а потом – в конце января 1943 года в Саарбрюккене, Кёльне, Бонне, Фрайбурге и Ульме найти помощников и единомышленников в кругу старых друзей по "Союзной молодёжи". Только четверо друзей соглашаются участвовать в акциях Сопротивления: Гайнц и Вилли Боллингеры, Гельмут Бауер и Руди Альт.
После ареста брата и сестры Шоль Вилли Граф был схвачен вечером 18 февраля 1943 года в Мюнхене вместе со своей сестрой Аннелизой, которая тоже училась в Мюнхене, в их квартире. 19 апреля 1943 года специальный Народный суд под председательством Роланда Фрейслера приговорил его к смертной казни.
После того, как гестапо на протяжении месяцев пыталось выудить из Вилли Графа имена сообщников, он, спустя полгода после вынесения приговора, 12 октября 1943 года, был казнён на гильотине. В своём прощальном письме к своей сестре он просил передать своим друзьям: "Вы должны продолжать начатое нами".
Вилли Граф, отрывки из дневника и писем:
15 июня 1941 года. "Мысль о том, что есть ещё люди, с которыми можно жить, так как и у нас, придаёт поведению человека смысл и ценность. Общие черты, уровень или декорации вокруг в конце концов не имеют никакого значения. Они не нужны на том уровне, на том уровне, на котором человек старается произвести свою жизнь".
6 июня 1942 года. "Каждый в отдельности несёт всю ответственность. Нам свойственно сначала сомневаться и лишь потом когда-нибудь выбирать правильный путь".
27 декабря 1942 года. "Утром я хожу к семье Боллингера. Мы долго беседуем о фрайбургских событиях, быстро находим общий язык и вскоре понимаем, что мы едины во мнении".
14 января 1943 года. "Много времени прошло с тех пор, как я начал работать над планом. Правильный ли этот путь? Иногда я в этом уверен, а иногда сомневаюсь. Но несмотря на это, я возьму всё на себя, при всей трудности".
"Воспоминание на основе религии, которое мы получили, немыслимо плохо и полно противоречий. Внутри это здание пусто и полно трещин. Только в силу того, что здесь есть определённый лоск и достаточное чувство уверенности, можно какое-то время чувствовать себя хорошо. Однако нам не была дана сила осуждения и живучая убеждённость для того, чтобы в зависимости от обязательств защищать это мировоззрение. Я утверждаю, что это не настоящее христианство – то, что мы видим годами, и то, с чего нам было рекомендовано брать пример. В действительности христианство – это очень тяжёлая и неопределённая жизнь, полная напряжения и стоящая многих усилий для того, чтобы его познать".
6 июня 1942 года, сестре Аннелизе.
"Ты не думай, что у меня все размышления гладкие и решение, хотя так иногда кажется. Снова и снова возникают сомнения, и они становятся тем больше, чем больше с ними борешься. Но я пытаюсь получить ясность и распознать путь. Уверенность и колебание сменяют друг друга, а в иные дни мне даже кажется, что нет выхода, и все знания упираются в одну высокую стену".
25 июня 1942 года, сестре Аннелизе.
"Вилли Граф и я покинул актовый зал перед окончанием лекции профессора Хуберта для того, чтобы вовремя попасть в неврологическую клинику. У стеклянной двери мы столкнулись с Гансом и Софи, которые шли нам навстречу с чемоданом. Мы спешили, перекинулись парой слов, договорились встретиться после обеда. В трамвае мне стало немножко страшно: "Что эти двое могли делать в университете за 5 минут до окончания лекции?". Вилли пожал плечами, но у него тоже стало неспокойно на душе".
Трауте Лафренц, 1946 год".

Продолжение следует!

Быстрый ответ

Обратите внимание: данное сообщение не будет отображаться, пока модератор не одобрит его.

Имя:
Проверка:
Оставьте это поле пустым:
18250+129+10270=? Если вы бот, то подсчитайте сумму. А если вы человек, то укажите какие цифры написаны между знаками +..+:
ALT+S — отправить
ALT+P — предварительный просмотр